Но смотреться не хотелось, да. Убежать хотелось и маму позвать. Слушай, я тогда не убежал только потому, что дурак Комаров меня своим автоматом еще больше пугал. Честное слово, совсем дурной стал! Мой отец, он умный человек был, пусть земля ему будет пухом. Он говорил мне, что смелый человек не стесняется своего страха, ничего нету в страхе постыдного. А тот, кто кричит, что ничего не боится, и лезет на рожон — тот дурак просто, да.
Дурак, как сержант Комаров.
Потому что только дурак мог такое придумать, чтобы через эту трубу дальше на машине ехать. Переехать через нее для джипа — раз плюнуть, но лучше было обойти, потому что труба еще влево недалеко выросла. Но пешком сержант не хотел обходить, хотя Нильс его долго уговаривал. Этот Комаров совсем неуправляемый стал, как лунатик или пьяный. Не видит, что труба себе под землей дальше путь прокладывает. Сама, без всяких землеройных машин. До следующей опоры, до проводов ей совсем немножко оставалось.
Слушай, легко говорю, а? К чему только человек не привыкнет, да?..
— Слышь, мужик! Давно тут... такое зарыли? — спросил меня тот, которого Нильсом звали.
Тут я понял, почему они не удивляются. Я тут два месяца работаю, а милиция ни разу в поселок не приезжала, да. Им такое не представить, что два часа назад трава росла, и никакая труба к озеру не спускалась. Мне младшего сержанта этого даже жалко немножко стало, потому что смотрит внимательно, а видеть совсем не хочет.
— Первый раз вижу, — честно я им сказал. — Бригадир по этой дороге каждый день в строительный мотается, он бы рассказал.
— Гена, давай полем обойдем, — опять предложил Саша-Нильс, а сам на пальцы дует. Случайно за железку, за автомат свой схватился.
— Ты ослеп, что ли? — хрипло так ему Комаров ответил, и голос у него, как у мальчишки, опять на визг сорвался. — Канава там, не пройдет машина!
Там слева действительно канава была. Я попытался прикинуть, сколько осталось между серой мерзостью и опорой. Если в канаву досок подложить, можно было попытаться трубу обогнуть, потихоньку если ехать. Правда, там сосны молодые росли. Нет, не объехать на машине.
Я тогда подумал, что теперь они точно развернутся и в милицию меня отвезут. Вот какие мне от жары глупые мысли в голову лезли, да. Потому что отец воспитывал нас так — начальство уважать, и законы уважать. Я не дурачок, да? Я ведь сразу догадался, что преступление какое-то случилось, скорее всего, обокрали кого-то. Вот они и хватают первого попавшегося, а вдруг признается? Очень мне поэтому не хотелось с ними в отделение ехать. Без паспорта, без телефона, и бригадир только к вечеру вернется, а хозяина коттеджа до понедельника не найти! Что они со мной в милиции за это время сделают, а? Вдруг бить начнут и подписывать заставят, что дом чужой ограбил? А я чужой копейки не возьму, мамой клянусь!
