— Видел кого в лесу?
— Никого. Ягоду собирал, голубику...
— Что-нибудь слышал, может? Взрывы, выстрелы? Я задумался немножко.
— Взрыва не было, — говорю, — но два раза снизу толкнуло...
— Машину не видал? Такую же, как у нас, «УАЗ»? Должна была мимо тебя проезжать!
— Не, никого не было...
Тут беленький по газам сильно ударил, я чуть губу о спинку, где железо, не разбил. Вперед как качнуло, заглянул я за кресло случайно, и, мамой клянусь, сердце сжалось. Слушай, что-то у них в машине случилось все-таки. Я кровь повидал, не ошибусь, это точно. Не хочется вспоминать, где кровь повидал, не дай Бог никому такого, да. У блондина с чудным именем Нильс под ногами коврика не было, газеты на полу рваные лежали, пропитались насквозь, и спидометр, и руки у него, и под ногтями...
Тут мне первый раз страшно стало. Решил я, что не милиция это вовсе, а убийцы из колонии сбежали.
— Кофем пахнет, — сказал тот, что за рулем. — Я фигею, откуда тут кофе?
Я принюхался — и точно. Оказывается, я еще раньше, пока ягоды собирал, аромат кофейный слышал, да. Только думал о другом, о дочерях думал. Им поступать скоро, а денег мало...
Некому тут было кофе варить. До поселка еще через горку, вдоль озера, только там коттеджи первые. Но пахло так, что слюни в рот сами побежали, мамой клянусь!
— Нильс, трогай, — приказал прыщавый Комар, и ко мне снова: — Кому коттедж строишь?
Этот сержант, он мне, наверное, сыном мог быть. Конечно, если бы я сына рано родил. Но неважно, да? Важно, что они всегда на «ты» говорят. В России все начальники на «ты» говорят, а сами любят, когда их на «вы». Я обижался вначале сильно, да. Потом привык, никуда не денешься. Хочешь дружить с милицией, будешь терпеть...
— Литичевскому строим, Павлу Осиповичу...
— Проверим... Много вас? Откуда приехали? — Он словно словами в меня кидался, а сам, как сказать, весь напряженный был, ответов не слушал. И потел страшно, насквозь мокрый, да. Я тоже потел, хотя к жаре привычный. Но я тогда подумал, что это только в машине у них так жарко, потому что окна никак нельзя отворить. Милицейская машина, в них всегда неудобно, да...
— Шесть человек... — говорю. — Из Дербента.
— Почему я тебя не помню? Регистрацию где получал?
— Я в Кронштадте прописался...
— Трубка есть у тебя? Телефон, ну?!
Телефон я в лес не взял, но ответить не успел, потому что беленький сержант на тормоз наступил.
— Что?! Опять?! — закричал прыщавый.
— Вон там, справа, — ответил Нильс. Только он не Нильс, его Сашей зовут, да.
