Предаваясь раздумьям над руинами своего жилища, посреди пустынных скал и потухших вулканов этого богом забытого острова он намечает планы достойного наказания человечества, но до поры скрывает свои намерения. Суда продолжают изредка заходить в бухточку, и Оберлус умудряется кое-как снабжать их овощами.
Настороженный неудачей, которую он потерпел при похищении иностранца, Оберлус теперь действует по-другому. Когда моряки высаживаются на берег, он прикидывается закадычным другом, приглашает к себе и со всем радушием, которое только способна изобразить его свирепая рыжая физиономия, угощает их спиртным из своих запасов и предлагает располагаться как у себя дома. Да гости и не дожидаются особого приглашения; но вскоре, после того как напьются до бесчувствия, связанные по рукам и ногам, оказываются запрятанными среди камней, где и томятся до самого отплытия судна, а затем, обнаружив, что находятся в полнейшей зависимости от Оберлуса, ошеломленные происшедшей с ним переменой, дикими угрозами и напуганные внушительным мушкетоном, они поспешно соглашаются признать его власть и становятся жалкими рабами, а Оберлус — свирепейшим из тиранов. В процессе такого приобщения к новой жизни двое или трое несчастных погибают. Четырех оставшихся Оберлус приставляет к работе по взламыванию спекшейся почвы. Они перетаскивают на своих спинах землю, которую удается наскрести в сырых горных расщелинах. Он содержит их на самом скудном пропитании, угрожает оружием при малейшем непослушании — одним словом, обращает их в рептилий, пресмыкающихся у его ног, — в плебейских ужей перед ее величеством Анакондой.
В дальнейшем Оберлус ухитряется пополнить свой арсенал четырьмя ржавыми абордажными саблями и увеличить запас пороха и пуль для своего громобоя. Значительно облегчив трудовую повинность рабов, он тем самым проявляет себя как человек или, скорее всего, дьявол большого дарования, способный льстиво увещевать и принуждать других покорно соглашаться со своими намерениями, какое бы отвращение они поначалу ни вызывали у его пленников. К тому же не слишком согласовавшееся с законом прошлое пленников подготовило несчастных к различным превратностям судьбы — бродячая жизнь этих ковбоев моря растворила в них остатки человеческой совести до такой степени, что теперь их души готовы были закоснеть по подобию любого навязанного шаблона подлости. Их мужество сгнило на корню в результате жалкого существования на острове. Привыкшие раболепствовать перед господином — самым низким из рабов, они деградировали до его уровня. Он обходился с ними как с тварями, принадлежащими к низшей расе; короче говоря, он дрессирует этих четырех животных и делает из них убийц, умело обращая трусов в наемных бандитов.
