–Что-о-р-о? – Кумбес потерял всякую осторожность. – Вы поверили згой девице, которая сначала строила мне глазки, а потом откровенно попыталась соблазнить прямо на площадке черной лестницы? – Более наблюдательный человек непременно отметил бы лихорадочный блеск глаз графа, однако дворецкий, что называется, увлекся и перегнул палку. А между тем любому мало-мальски сообразительному человеку известно: что чересчур, то слишком. – Уж если на то пошло, она такая…
Удар в челюсть послал его в нокдаун.
– Вон! – взревел Гейвин, глянув на уже бывшего дворецкого, растянувшегося на полу. – Еще одно слово, и я за себя не отвечаю!
Кумбес поднялся. На исказившейся физиономии злоба и страх боролись за первенство. Открывая дверь, он обернулся.
– А вашей светлости я бы посоветовал не рассчитывать, будто, уходя, буду блюсти ваши интересы, – хмыкнул он. – К концу недели весь Лондон узнает о вашем пригульном отпрыске. Еще посмотрим; что скажет обо всем этом ваша богатенькая нареченная! – Он юркнул за дверь, громко хлопнув ею в прямом и переносном смысле.
Гейвин подождал немного, а когда услыхал гром парадной двери, обрушился на себя.
Неврастеник, дурелом! Позор… С кем связался! Кто может сказать, чтобы он когда-либо усердствовал по части рукоприкладства? Конечно, его способности в этом плане известны. К примеру, у «Джентльмена Джексона»… Но чтобы вот так, в гневе, ударить человека по лицу? Нда… В школьные годы, правда, доводилось: чуть что – сразу в глаз. Кумбес, конечно, негодяй. Его заключительные слова – тому подтверждение. Но все-таки… все-таки джентльмену негоже ронять себя. Переусердствовал. В чем дело, почему?
Лицо Черри с широко распахнутыми глазами, беззащитными, хоть и прикрытыми дурацкими очками, связалось в одну прямую с наглой физиономией Кумбеса. Хамское отродье!.. Позволил себе лапать… Ярость опять захлестнула его. А это как понимать? Уж не пленила ли его няня Кристабель? Вздор, чепуха… Совсем не в его вкусе. Она положительно никакая, вот разве ее зеленые глаза… Опять не то! Когда возникает необходимость защитить, скажем, сестру, друга, меньше всего думаешь о внешности. Резонно? Вполне…
Не имея привычки подвергать сантименты тщательному разбору, Гейвин раздраженно дернул за сонетку. Хватит рассусоливать! Раз уж помолвлен, надо жениться. Любовницу отправил в долгосрочный отпуск, и, стало быть, зеленые глаза, да хоть любые иные, – дело двадцатое.
Дверь приоткрылась, и на пороге появился молчаливо-осторожный камердинер.
