Старейшины города встретили нас на центральной площади.
— Счастливы видеть вас в добром здравии, сир. Не знаем, как и благодарить вас за то, что вы делаете для нас.
— Что же я такого делаю? — удивился я.
— Как же?! — удивились старейшины. — Мы даже не говорим о спасении от захватчиков, но ваша помощь в восстановлении города воистину неоценима. Снижение налогов, создание артелей и лечебниц. А придуманные вами трактиры принесли в городскую казну доходов больше, чем за два последних года вместе взятых! А такая диковина, как театр?! К нам изо всех соседних городов ездят. На площади в дни представлений яблоку негде упасть! Презанимательное зрелище. Наш местный перчаточник и ростовщик такие пьесы пишет, что просто уму непостижимо! Не угодно ли взглянуть? Артисты будут счастливы дать представление в вашу честь.
— Некогда, — с сожалением отказался я. — Может, на обратном пути… А как театр назвали? Не «Глобус», часом?
— Вы слышали? — обрадовались старейшины. — И все это малограмотный перчаточник — представляете? Какими странными путями идет талант…
— Сэр Хотспер, — сказал я, когда мы двинулись дальше, — теперь я начинаю понимать, почему вы с таким энтузиазмом расспрашивали меня о жизни в моей стране. Это достойные нововведения.
— Благодарю вас, сир.
— А я вот совершенно не знаю, с чего начинать. Никогда не думал, что придется управлять государством…
— Деньги, — сказал Хотспер. — Нужны деньги. Без них никак.
— Знаю, — вздохнул я. — Пресловутый «первоначальный капитал». Но пока что крестьяне несут оброк молоком и мясом, горожане — сапогами и тканью… У вас тут местные банкиры есть?
— Кто?
— Богатеи, способные дать деньги в рост под проценты? Ростовщики, менялы?
— Нет.
— Евреи?
— Только ваш Иуда.
— М-мда… С этого точно не разживешься…
— Нам, на острове, деньги практически ни к чему. Товар меняется на товар.
— А торговля с внешним миром?
— Сэр Ромул предпочитал держать остров в изоляции. Вопросы безопасности, да и дурное влияние… Вы же знаете, что творится во всем мире.
— Петр первый сошел бы здесь с ума без своих масонов, — кивнул я. — Ладно, будем сами создавать банки… Но опять же — где взять для этого деньги?.. Будем думать… Сэр Хотспер, а ведь это вы, а не какой-то малограмотный перчаточник, пишете пьесы для театра!
— Простите, сир? — фальшиво удивился он. — Не понимаю, почему это могло придти вам в голову. Подобное занятие крайне неблагородно, осуждается церковью и не пристало рыцарю.
— Там, где я жил, уже была эта история с «малограмотным перчаточником», который с трудом писал собственное имя, но якобы сочинял гениальные истории на нескольких языках, со знанием истории мира и нравов высшего света. А после смерти одного рыцаря, который брал у этого перчаточника деньги под проценты, так как был очень беден, нашли гравюру — рука с пером, высовывающаяся из-за кулис, и надпись под ней: «Написанное гением будет жить вечно, остальное неважно».
