В костре пылали книги — Ленин, Сталин, Брежнев. Над огнём висел огромный котёл с красной кипящей жидкостью.
— Смотрите! — вырвалось у журналиста.
В двух шагах от пламени лежал депутат госдумы Леонов. В лице — ни кровинки. Рядом валялась поваренная книга, раскрытая на странице «борщ». На обложке краснело: «УКРАIНСЬКА ЕТНIЧНА КУХНЯ». И чуть ниже, от руки: «Для Маркiтки вiд Змеюки, у День Народження».
На «Замковой» горе толпились малоросы. Лубяные глаза были прикованы к вершине. Там возвышался гигантская гранитная статуя Степана Бандеры. У подножия — подобие чудовищного «алтаря». Там уже суетится шаман бандеровского культа. Его лицо скрыто маской. Но все знают — это Бэд Джокер (Злой Шутник). На Майдане он такое творил с Ющенко и Тимошенко, что даже жене потом не признался. Напился русскоязычной кровушки.
Вокруг «алтаря» лежали горы апельсинов. Наколотых. К ним тянулась рука.
К ногам статуи были привязаны Света и Колюня. Бэд Джокер подошёл к ним в плотную. В руках у него была ритуальная казацкая булава…
Часть одиннадцатая. Оргия
— Видрэкысь вид собакы Путина! — зарычал Бэд Джокер, замахиваясь булавой.
— Не отрекусь! — прошептал певец. — Ни от Путина, ни даже от его собаки!
Толпа зашумела.
— Ну, тоди видрэкысь вид русского имени! — не унимался негодяй.
— Никогда!
Бэд Джокер схватил именную балалайку, подаренной Колюне Синяеву самим Лужковым. Резким ударом бандеровец разбил её о постамент. Синяев схватился за сердце — и погиб.
— Поклонысь культу Стэпана Бандэры! — крикнула толпа Светлане Синяевой.
Та промолчала. Грубые руки сорвали с неё фофудью и принялись топтать ногами.
Россияне заплакали.
— Надо действовать! — шепнул Гундырев.
— За фофудью! — крикнул он, с кулаками врываясь в толпу («натовп» !) украинствующих.
Вырвав фофудью из–под ног попрателей, журналист вновь водрузил её на девушку.
— Ще москаль! — радостно крикнула толпа. Через минуту националистка Крапка Наступна уже готовила ароматный борщ с «голушкамы».
Воспользовавшись суматохой, профессор Иван Деникин прокрался к ногам бандэровской статуи и отвязал Светлану. Синяева потеряла сознание. На трясушхихся руках, нёс её профессор с поля боя. Номер 337 ринулся за ними, но был схвачен.
— Ну що, москалыку? — злорадно выговорил петлюровец Дали Будэ. — Думав вид нас втекты? Тэпэр одниею Мэри Кристмэс не отделаешься.
Номер 337 испуганно задрожал.
— В Тэрнопиль ёго, — распорядился подоспевший Отар. — до Зо–Зо!
