Слушатели, которых тон профессора вначале позабавил, понемногу начали утомляться. Некоторые попросту встали и ушли, но остальные, чей внутренний спиртометр достиг метафизической отметки, сгрудились вокруг бродячего оракула и, всем своим видом выражая внимание, побудили его продолжить свою речь.
– Доказав, что Вселенная имела источник, – вновь заговорил он, – вполне естественно задаться вопросом, а что же это за источник, не так ли? который можно определить лишь следующим постулатом: он есть то, что он есть. И вот тут, господа студенты, происходит нечто весьма и весьма любопытное. Все, так сказать, нормальные расчеты, где мы допускаем, что 1 = 1, приводят к заключению, что источник этот равен нулю, то есть что его не существует. Но если его не существует, то не существует ни самой Вселенной, ни исследователя, который в ней пребывает, что является совершенным абсурдом. Тогда эмпирически, на ощупь мы приходим к следующему. Чтобы этот источник был, чтобы была Вселенная, и, соответственно, чтобы был исследователь, надо предположить…
Петр Петрович понизил голос и поднял палец. Его глаза увлажнились, как это бывает, когда мы находим или открываем для себя что-то в величайшей степени прекрасное.
– Надо предположить, господа…
– Здесь господ нет, – перебил его бородач, – здесь только товарищи.
За неуместное замечание Петр Петрович испепелил его взглядом. В эту секунду Номер один, почувствовав, что это последний шанс на спасение, потянул Номера два за рукав: еще можно было разыграть обиду и замолкнуть: «Раз вы так, то я вам ничего не скажу». Но Номер второй слишком хотел говорить. Он облизнул губы.
– Ну, ладно, ладно. Надо предположить, товарищи, что на уровне источника, в полном противоречии с принципом тождества в вульгарном его понимании…
Он сделал паузу и закончил, отбивая ладонью по столу каждое слово:
– …один равняется трем. Если мы это допускаем, товарищи, все остальное сходится.
И он обвел их лукавым взглядом фокусника, доставшего из цилиндра сразу трех кроликов.
Бородач скривился. Сережка пожал плечами. Два других «товарища студента» жестами выразили свое разочарование. Они все ждали невесть какой сенсации. Один равен трем, подумаешь! Однако Беззуб тяжело оперся о стол и перестал есть, Горшков вдруг помрачнел, а в воцарившейся тишине откуда-то снизу донесся странный звук: это тихонько засмеялся священник.
– Ладно, – сказал Горшков, – думаю, пора нам отправить профессора в постельку. Что-то он заговаривается.
