— Витте так строг?
— Не Витте, а Йоханнес.
— Скажите, что пришлось стоять в очереди.
Они медленно ехали по улицам предместья.
— Чего вы от меня хотите? — Она все больше нервничала. — Ну говорите же!
— Прежде всего я хотел бы извиниться, что вчера навестил вашего отца, — начал он. — Несомненно, поступил я не совсем прилично. Но вы должны понять, что я серьезно беспокоился за вас. Потому что уже два дня пытался с вами поговорить. И каждый раз меня под разными предлогами спроваживали. Вот я и решил, что с вами что-то случилось.
Не отвечая, она равнодушно смотрела в окно.
— Вы извините, что я говорил с вашим отцом?
— Да-да, — отрезала она. — Что говорить, если уже случилось.
— Прекрасно, — весело продолжал он. — Значит, с этим покончено. А теперь вот что, Анна. Почему вы не сказали отцу про свою поездку в Швейцарию?
— А почему я должна была говорить?
— Отец вчера утверждал, что вы всегда делились с ним своими проблемами.
— Проблемы, проблемы… — нервно сорвалась она. — Я прекрасно знаю, на что вы намекаете, герр… — Она запнулась и покосилась на него. — Как, собственно, вас зовут? Вы роетесь в моей личной жизни, а я даже не знаю вашей фамилии.
— Меня зовут Вебер, — вежливо сообщил он, — Тобиас Вебер.
— Тобиас, — невольно усмехнулась она, — забавное имя.
— Да, ужасно, — сухо кивнул он.
— А теперь я вам кое-что скажу, герр Тобиас Вебер, — продолжала она. — Я могу ездить в Швейцарию когда хочу и с кем хочу. И никому не обязана отчитываться. Даже отцу. Если бы у меня возникли неприятности, я сама с ними справилась бы. Собственно, я не знаю, почему это вас интересует…
Вебер пораженно уставился на нее. Неужели женщина, сидевшая рядом с ним, — Анна? Да, в этом не было сомнений, но в памяти он хранил совершенно иной образ. Сейчас перед ним была особа весьма решительная, которая, как видно, прекрасно знает, чего хочет. Ни следа столь трогательной беспомощности!
— Вы что, лишились дара речи? — спросила она.
— Ну что вы, — ответил он с усмешкой, все еще краем глаза приглядываясь к ней. — Вы просто дали мне понять, что ваши личные дела меня не касаются. И, несомненно, вы правы. Но прошу иметь в виду одно: раз уж я дал втянуть себя в эту проклятую аферу, то чувствую себя ответственным за вас.
— Господи Боже! — удивилась Анна. — И с какой это стати?
— Когда мне предложили опекать вас, я не испытывал особого желания. Слишком не нравился мой работодатель.
— А кто им был?
— Это не имеет значения. Тем более он отказался от своего намерения.
