Вебер, ждавший его на краю газона, вдруг вспомнил, как когда-то звали парня в уголовных кругах: Джамбо или Джамбо-нож. Джамбо — за коренастую крепкую фигуру, а нож — за любовь к этому быстрому бесшумному оружию.
Тем временем садовник приблизился вплотную, и взгляд серых глубоко посаженных глаз встретился со взглядом Вебера. Ничуть не удивившись, Джамбо воскликнул:
— Привет Веберу — первому асу гамбургской криминальной бригады!
— Не может быть! — ответил сияющий Вебер. — Джамбо с ножом для стрижки травы!
— Джамбо! — В голосе садовника прозвучало умиление. — Господи Боже, какие были времена! — Потом он перешел к делу: — Я сменил профессию, и теперь меня зовут Йоханнес.
— Йоханнес? — переспросил пораженный Вебер. — Я не ослышался?
Садовник с серьезным видом кивнул.
— Вот именно, такое имя мне дали при крещении, под таким именем я прошел конфирмацию и воспитывался строго в Христовой вере.
— Как трогательно! У меня даже слезы навернулись на глаза.
Садовник Йоханнес снова кивнул, потом вытащил огромный цветастый носовой платок и громко высморкался. Вебер не знал, от волнения, или у него просто был насморк. Потом Йоханнес вернулся к косилке и двинулся дальше.
Вебер пошел следом.
— И теперь ты работаешь на Витте?
— Стригу его газон, глажу брюки и вожу его машину, — ответил Йоханнес уже громче, чтобы заглушить треск мотора.
— Старая дружба по Тальштрассе? Йоханнес не отрывал взгляда от газона.
— По Тальштрассе? Не понимаю.
— Сорок шестой-сорок седьмой, годы «черного рынка», — напомнил Вебер.
По лицу Йоханнеса скользнула тень улыбки, но тут же исчезла.
— «Лаки страйк» за восемь марок? Никогда себе не мог такого позволить.
Вебер согласно кивнул и покосился на дом семейства Витте. Жалюзи безупречно чистых окон были установлены так, что не пропускали ни солнечных лучей, ни любопытных взоров. Солнце уже зашло за высокие сосны, тягостный зной начинал спадать. Свежий запах скошенной травы приятно бил в ноздри.
Вебер размечтался, полились воспоминания.
— Витте, некоронованный король Тальштрассе! Там после войны он сделал состояние на голоде и лишениях. После валютной реформы перешел на легальный бизнес и стал почтенным обывателем. Разумеется, обо всем этом ты не имеешь ни малейшего понятия.
Невероятное изумление, охватившее Йоханнеса, когда Вебер посмотрел в его сторону, было разыграно безупречно.
«Этот парень многому научился у звезд Голливуда, — подумал Вебер. — Даже Хэмфри Богарт не смог бы лучше».
