— Раньше я всегда думал: "О боже, опять эти вопли Джона, политические песни. Теперь я понял, что он глубоко чувствует это. Я ненавидел политику Никсона, деспотизм в Ирландии, деспотизм повсюду. Я считал, что наше поколение просто должно ненавидеть насилие и иметь желание бороться с ним. Но до тех пор, пока в Ирландии не высадились английские парашютисты и не убили нескольких человек (Кента Стейта, в частности), все оставалось на грани взрыва, и я был безучастен ко всему. Я считал, что все равно подобные песни не пойдут в продажу, никому они не нужны. Потом я все же спел ее и песня заняла первые места в хит-парадах Ирландии и, что довольно-таки странно, Испании. Мне кажется, что и Франко понял ее.
Затем была вторая и до сегодняшнего дня единственная песня, дошедшая до первого места в списках — "У Мэри был ягненок".
В. Как вы думаете, не было ли это началом отношения к музыке типа "и так сойдет".
— Возможно. Я делаю вещи, которые нет необходимости доводить до конца с особой тщательностью… Теперь у меня трое детей, и когда я играю дома на пианино, то моими слушателями бывают дети. Я нашел детские стишки и написал к ним простенькую мелодию. Мне казалось, что такая запись будет интересна тем слушателям, кто догадывается что слышит детские стихи. Тогда я думал, что все сделано серьезно и красиво, но все же не надо было ее записывать.
В. Песня "Хай-Хай-Хай" вернула ваше имя на первое место в списках хитов. В Англии она шла под названием "Луна над морем", потому что первым именем была запрещена Би-Би-Си.
— Думаю, что "Хай-Хай-Хай" может быть понята и как самая обыкновенная песня и как самая вульгарная. Она не могла быть песней наркомана, так как я отошел от наркотиков. Но в ней сразу же усмотрели намек на наркотики. Потом взялись за строчку "Ложись в постель и готовься быть моим полигоном". Самым глупым было то, что наша издательская компания "Северные песни", возглавляемая Лью грейдом, сделала ошибку в тексте и разослала его по радиостанциям в таком виде: "Будь готовой для моей пушки", хуже некуда. Ведь "будь моим полигоном", было написано в смысле "остерегайся". Ни о чем вульгарном я и не думал. Потом вдруг вокруг этого поднялась ужасная шумиха. Пресса раздула значение этих слов до абсурда.
В. Это было где-то в Штатах?
— Да. И самое смешное то, что нам эта шумиха сделала большую рекламу. Можно сказать "Вот это запрещено!", а публике такое нравится. Объявляешь: "Следующая песня была запрещена" и слышишь рев толпы. Каждый человек в душе хоть немного против всяких запрещений, против цензуры. Но наша группа специально таких вещей не делает.
