Инспектор чмокнул хозяйку в щеку и прошел в глубь двора.
— Тараторка, ох и тараторка… Расскажи лучше, как внуки?
— Ох, Игнат… Растут, растут не по дням, а по часам. — Мария наполнила из трехлитровой банки большую фарфоровую кружку и протянула инспектору. — Как сам-то? Так и бобылем и мучаешься?
Инспектор принял кружку и кивнул в знак благодарности.
— Чего прямо мучаюсь? Хозяйство небогатое, сама знаешь, куры да две козы. А в остальном… Я, как Полину похоронил, на других женщин и смотреть-то боюсь. Да и куда мне, старику. — Тимофеич глотнул из кружки и довольно причмокнул. — Ну, Мария, где внуки? Давай, хвастайся столичными богатырями!
Хозяйка присела напротив, на самый краешек стула и сложила на коленях полные смуглые руки.
— Эх, Игнат… На море они, в балку пошли с Савеловыми пацанами. Все неделю просились…
— В балку, говоришь… — Инспектор слегка нахмурился. — Ну, если с Савеловыми, то ладно. Надеюсь, на глубину не полезут?
— Бог с тобою, Игнат. Уже проинструктировали. А вот и Коля.
В глубине двора показался хозяин дома. Доктор наук подтягивал на ходу трусы и шумно отфыркивался. Заметив инспектора, он остановился, смущенно огляделся и чуть прикрикнул на жену:
— Машка, елки-палки… Предупредить не могла, что ли… Я бы хоть халат нацепил.
Инспектор ухмыльнулся и разгладил усы.
— Ну, что ты, Коль, меня засмущался? Поди ж ты… В такую жару, не то что в трусах, но и совсем голышом бегать нужно. Что, кстати, приезжие академики и делают. На пляже, под горою. И жены ихние тоже. А ты прямо рыбинспектора засмущался…
Николай натянул штаны, задумчиво повертел в руках белую, в голубую полоску рубашку с коротким рукавом, приготовленную заботливой женой, отложил ее в сторону, и натянул цветастую футболку старшего сына. Потом шагнул на веранду. Инспектор поднялся навстречу хозяину и они крепко обнялись, похлопываю друг друга по спине.
— Что-то давненько тебя не видать, Игнат. И на станцию ты не заезжаешь, и в поселке тебя не встретишь. Только и гляжу, как твой джаггернаут за угол заворачивает.
— Эх, Коля, работа у меня такая, километры да мили накручивать. Ты как? Все науку двигаешь?
Мужчины расселись по креслам, Мария разлила по кружкам морс и поспешила на кухню. Николай, глядя на инспектора, весело прищурился и сказал:
— Да сдвинь ее попробуй… Вон, академики твои, голозадые, что под скалой резвятся — те двигают. Конечно. В основном в сторону Бельгии, Голландии да Монако. Там движение науки очень хорошо подкрепляется конвертируемой валютой и прочими почестями. А у нас — только народо, понимаешь, хозяйственное значение присутствует. И выражается оно в премиях квартальных и в грамотах. Бюджет-с, понимаешь, ли…
