- Ты бы посмотрел, - говорила Бэйла мужу, - эта кацапка с ума сошла. Три раза она уже бегала с ним к доктору. В доме нельзя дверь открыть, то оно простудится, то его разбудят, то у него жар. Как хорошая еврейская мать, одним словом.
- Что ты думаешь, - отвечал Магазаник, - если женщина одевает кожаные штаны, она от этого становится мужчиной? - и он пожимал плечами и закрывал глаза.
Через неделю к Вавиловой приехали Козырев и начальник штаба. От них пахло кожей, табаком, лошадиным потом. Алешка спал в люльке, закрытый от мух куском марли. Оглушительно скрипя, точно два новых сапога, они подошли к люльке и смотрели на худенькое личико спящего. Лицо подергивалось во сне, это были просто движения кожи, но из-за этих движений лицо принимало различные выражения - то печали, то гнева, то улыбки.
Военные переглянулись.
- Да, - сказал Козырев.
- Да, действительно, - сказал начальник штаба.
И они сели на стулья и начали рассказывать. Поляки перешли в наступление. Наши части отходят. Это, конечно, временно. Четырнадцатая армия стягивается под Жмеринкой. Идут дивизии с Урала. Украина будет нашей. Надо думать, через месяц наступит перелом. Но пока поляк прет густо.
Козырев выругался.
- Тише, - сказала Вавилова, - не ори, разбудишь.
- Да, у нас мордочка в крови, - промолвил начальник штаба и рассмеялся.
- А ты все со своей прибауткой, - сказала Вавилова и страдающе добавила: - Да ты бы не курил, дуешь, как паровоз.
Военным вдруг стало скучно. Козырев зевнул. Начальник штаба посмотрел на часы и сказал:
- На Лысую Гору бы не опоздать.
"Часики-то золотые", - с раздражением подумала Вавилова.
- Ну, давай прощаться, Клавдия, - произнес Козырев и встал, - я велел тебе муки мешок, сахару да сала доставить, сегодня на двуколке привезут.
Они вышли на улицу. Вокруг лошадей стояли маленькие Магазаники. Козырев, кряхтя, полез в седло. Начальник штаба щелкнул языком и с лету вскочил на лошадь.
Доехав до угла, они неожиданно, точно условившись, натянули поводья и остановились.
- Да, - сказал Козырев.
- Да, действительно, - ответил начальник штаба. Они рассмеялись, ударили по лошадям и поскакали на Лысую Гору.
Вечером приехала двуколка. Перетащив в дом мешки с продуктами, Магазаник зашел в комнату Вавиловой и таинственным шепотом произнес:
- Как вам понравится новость, товарищ Вавилова, приехал к нам в мастерскую швагер посадчика Цессарского, - он оглянулся и, точно извиняясь перед Вавиловой, удивленно сказал: - В Чуднове поляки, а Чуднов сорок верст отсюда.
