— Хорошие мемы.
— Будьте здоровы, — сказал я, как если бы он чихнул.
— Нет, хорошие мееемы, — повторил Чарльз.
— Хорошие что? — переспросил я.
— Меемы, меееемы! — снова повторил Чарльз.
— Мемы, — как эхо, повторил Казник.
— Ты смеешься над нами! — добавил Чарльз. — Ты что, никогда не слышал о мемах?
— Ты не знаешь, что такое мемы? — снова откликнулся Казник.
— Мемы? — замычал я непонимающе, поскольку это все, что я на тот момент мог внести со своей стороны в дискуссию. — Что такое мемы?
— Мем — это как Пятая симфония Бетховена, — нашелся Чарльз.
Казник возразил:
— Подожди-ка, я с этим не согласен. Я сомневаюсь, что Пятая симфония Бетховена является мемом. Возможно, она содержит хорошие мемы, но сама симфония — это не мем.
Чарльз сдвинул брови, обдумывая это возражение.
— Хорошо, — сказал он, — хо-ро-шо.
Это его «хо-ро-шо» тоже было мемом (если это действительно мем), который он усвоил еще на своей работе в исследовательском центре Xerox Palo Alto (PARC). Этим «хо-ро-шо» он в действительности пользовался для того, чтобы его не перебивали в тот момент, когда он обдумывает ответ.
— Ну, хорошо, ты прав, — уступил он наконец. — Пятая симфония Бетховена мемом не является. Но ее первая тема, это «та-та-та-ТАМ» — самый настоящий мем.
Казника этот ответ не устроил.
— А я думаю, что даже «та-та-та-ТАМ» — это не мем. И если и мем, то далеко не в полном смысле этого слова. И вообще это плохой пример.
— А что может быть хорошим примером? — от любопытства я уже переходил на крик.
— Ладно, — сказал Казник, — сейчас я все объясню. Если ты постоянно напеваешь «та-та-та-ТАМ», то это будет примером хорошего мема. Но Чарльз, вероятно, имел в виду другое. Я тут уточню: факт наличия миллионов копий Пятой симфонии Бетховена на пластинках и компакт-дисках еще не делает нее хорошим мемом.
— Позволю себе не согласиться, — запротестовал Чарльз.
Казник ответил ему:
«Уточним. Иными словами, ты хочешь сказать, что библиотеки — это лишь способ из одних книг производить другие? — Я еще не успел усвоить эту формулировку, как Казник продолжил: — Понимаешь, мне кажется, это философский вопрос — что именно мемы делают с людьми. Если ты сделаешь целую папку фотокопий[1] какого-либо документа, то только этим ты не сделаешь из него хороший мем. Но если ты раздашь эти копии и люди их запомнят и начнут повторять, это будет хороший мем».
Пока сознание Чарльза обрабатывало эту мысль, он произносил свое «хо-ро-шо» и всем своим видом внушал благоговейный трепет. Наконец он согласился:
