Подцепив кусочек рыбы, Людвиг положил его в центр композиции и украсил веточкой петрушки.
— Не хочешь есть, так и скажи, — немного обиженно произнесла Венди. — Не надо играть с едой, когда за столом дочь. — А? Извини, — Людвиг наколол рыбу на вилку, макнул в густое озерцо соуса и отправил в рот, не доведя шедевр до логического завершения. — Задумался… о Японии.
— Надеюсь, не из-за рыбы? — спросила Венди. — Мне сказали — это лосось, да и выглядит она как лосось. Думаешь, фугу?
По лицу Венди было совершенно непонятно, шутит она или нет. Впрочем, как всегда.
— Если она была надута как футбольный мяч, то точно фугу. — Ну конечно! — обрадовалась Венди. — Фугу ведь тоже рыбашар. Хотя, судя по нашей рыбе, совсем непросто заставить ее надуться… Аквариум с тетрадонтом все еще стоял на обеденном столе. Иллюстрация была более чем наглядной.
— Может, фугу перестали надуваться? — продолжала Венди. — И теперь их не отличишь от лосося. Похоже, ты прав — рыба действительно немного горчит… — Это соус горчит, — заметил Людвиг. — Как ему и положено. Венди покачала головой. — Думаю, все из-за того, что в океан сливают радиоактивную гадость. Под водой кишмя кишат мутанты. Насмотришься на них и больше ничего не испугаешься. — Просто наша рыба бракованная. Сегодня же обменяю… Венди подняла руку. — Не спорь. Час назад я видела в универмаге живого камчатского краба. То есть на ценнике было написано, что это камчатский краб, а на самом деле… Людвиг насторожился. Рука с вилкой застыла на середине пути, и хвостик петрушки раскачивался зловеще, точно маятник. В появлении краба в магазине не было ничего странного, но Людвиг воспринял это как предзнаменование.
— И кто же это на самом деле? Жена выдержала паузу и произнесла драматическим шепотом: — Марсианин. Никак не ожидая такого поворота событий, Людвиг закашлялся. Рука дернулась, рыба шлепнулась обратно в тарелку.
— Прости, кто? — Марсианин. Все признаки налицо: десять ног, клешни, жуткие шипы и наросты… И красный, как пески далекой родины. — Это признаки крабов. На Марсе живут зеленые человечки с гипертрофированным мозгом.
— Кому ты больше веришь, мне или Тиму Бартону? У пришельца был очень внимательный взгляд… Прямо читалось: скоро мы вас поработим, недолго осталось! Известный факт: каждый марсианин рождается с мыслью поработить пару-тройку землян, хотя совершенно не представляет, зачем ему это нужно. Жертвы инстинкта… Не выдержав, Венди расхохоталась, утирая глаза тыльной стороной ладони. Людвиг тоже засмеялся, но замолчал, опасаясь выдать себя наигранностью. В крабовой угрозе он не видел ничего смешного, но рассказывать об этом жене не стоило. Венди, конечно, не болтушка, но новость, известная одной женщине, известна и ее лучшей подруге, — а там пошло по цепочке.
