Я сразу сконцентрировал свое внимание на Нормане и сосредоточился.
Разрубание, разрезание, разделение человека пополам связано с образным представлением распятия с обертонами расчленения. И в том, и в другом случае речь идет о символическом воплощении страдания, заключенного в разделении противоположностей, и в осознании, как жить, имея внутри себя такие противоположности. Они являются интегрирующей частью героического странствия. Вот что об этом пишет Юнг: «Никто из людей, оказавшихся на пути к целостности, не может избежать пребывания в характерном подвешенном состоянии, означающем распятие. Ибо он неминуемо столкнется с тем, что будет раздирать его на части и „распинать“ его: сначала — сущность, которой он не хочет быть (его тень); затем сущность, которой он не является („другой“, отдельная реальность „Ты“); и, наконец, третье — его психическое „не-Эго“ (коллективное бессознательное)».
Норман до сих пор не слишком понимал, что значит его тень, и явно не испытывал никакого желания ею быть; «другим» была его жена, реальность которой от него ускользала; на первое место у него выходило именно психическое «не-Эго», то есть бессознательное.
Великан встречался и раньше. Этот образ символизировал очень сильный аффект, вызванный комплексом. В случае с Норманом это был материнский комплекс. В других сновидениях великаны вынуждали Нормана залезать на деревья и в канализационные трубы. Однажды великан съел его ботинок. Тогда он впервые по-настоящему дал ему сдачи.
— Мои поздравления, — сказал я.
Мне кажется, он меня не услышал. Ну и ладно. Это могло случиться во сне, во время компенсации, ибо в жизни он так поступить не мог.
— Следующий день был действительно очень трудным, — сказал Норман. — Когда я проснулся, у меня раскалывалась голова от боли. На оконном стекле были морозные разводы. Я внимательно посмотрелся в зеркало и увидел волосы у себя в носу.
«Боже мой, — подумал я, — одного этого хватит, чтобы отправить меня обратно, к Беккету».
— Мне ничего не нужно было делать, весь день был в полном моем распоряжении. Нэнси еще спала. Стол в гостиной был заставлен грязной посудой, оставшейся после ночного застолья. Я ненавижу бардак и хочу, чтобы он прекратился. Дети встали в хорошем настроении и шумели. Обычно я надеваю на ночь мягкие наушники, но хочу вам сказать, что фактически они ничуть не помогают.
Я умыл детей и приготовил им какую-то кашу. Сам выпил апельсиновый сок. Нэнси не любит, когда я обхожусь без завтрака. «Тебе утром нужно есть что-то горячее», — говорит она. Я часто думаю то же самое, но каша — не решение вопроса.
