Облегчение окатило Ирэн, словно поток прохладной воды в палящий зной.
– Нам не очень счастливо жилось с родственниками папы, – искренне поделилась она с бабушкой. – Его брат, дядя Герберт, был добр. Но тетя Этель – его жена… ее все время вспоминает Джози! Не думаю, что до нашего появления она много общалась с детьми; она их совершенно не выносит.
– Наверное, удар был ужасен, бедные девочки! Родители так вас любили.
– Джози было намного труднее, чем мне, она намного моложе, и сиротство весьма серьезно повлияло бы на нее, не будь рядом меня, она слишком привязана ко мне, я знаю.
Миссис Вассилу медленно кивнула. Потом продолжила:
– Конечно, я не знала наверняка, что приглашение будет принято. Ты могла выйти в Англии замуж.
Ты красива, как твоя мать. Даже красивее – с этими синими глазами, которые так чудесно контрастируют с темными волосами. Вряд ли ты испытываешь недостаток в поклонниках.
Ирэн могла бы улыбнуться старомодной фразе, так естественно сочетавшейся с правильным, но довольно неестественным английским бабушки. Но ее мысли снова обратились к Гаю, такому преданному, такому милому, он так спешил сделать ее своей женой, пока не остановился перед тем, что назвал «невозможными условиями».
Глаза Ирэн наполнились слезами.
– Я хотела сообщить о помолвке на Рождество. Но теперь она разорвана.
От старой дамы не укрылось, с каким усилием девушка держит свои чувства под контролем.
– Бедное дитя, – мягко произнесла она. – Как-нибудь расскажешь мне все. Но сейчас ты устала. Иди наверх и попробуй поспать. – И с улыбкой добавила: – Помнишь, как мы любим сиесту? Поэтому – часик-другой…
Позже Ирэн и Джози отправились исследовать красочный и ароматный сад; Джози скакала как молодой козленок, Ирэн взяла более неторопливый темп. Ее все еще не оставляла усталость, хотя это была скорее реакция на беспокойные месяцы после дня рождения, чем утомление от самой поездки с ее задержками и расстройствами.
Ирэн была благодарна бабушке за предложение не торопиться с осмотром новой части «Гермеса», где теперь размещались гости. Ей требовалось время, чтобы привыкнуть к переменам.
Ее не покидало чувство, что работа не обойдется без трудностей, даже в роли помощницы бабушки.
Конечно, нельзя осуждать Дэвида за реакцию на ее появление; должно быть, он чувствовал себя несколько униженным скрытностью старой дамы. Если он затаит злобу даже в глубине души, им с Джози нечего ожидать здесь счастья.
Но потом Ирэн сказала себе, что глупо волноваться. Уж не настолько она беспомощна, чтобы предаваться унынию из-за легкой враждебности, которая, без сомнения, со временем исчезнет.
