Он всегда говорит с ней так, словно делает запись, может быть, она уже привыкла к такому стилю общения.
— Еще одна попытка послужить ближнему, очевидно, с участием Койота?
Иония раскладывает на полу фотографии, их почти сотня, размером 8 на 10, маленькие кадры из пробника, они почти целиком покрывают ковер.
— По моей просьбе в роще спрятался фотограф. Шестая черта гексаграммы. Думаю, что если бы все знали, что их снимают, то это исказило бы картину.
Он чувствует, что она подошла к нему сзади и тоже рассматривает фотографии. Ей нравится быть рядом с ним, наблюдать, как он живет без нее.
— Липучка и Габриаль беседуют. Я и Койот идем на лыжах после приземления. Койот в полете. Небо — до того и после того, как мы прошли трассу. Я в воздухе. Вот Кристиана — она почти такая же красивая, как ты.
Он продолжает перебирать снимки, но Сорайя смотрит только на фото Кристианы. Она долго всматривается в нее, потом переводит взгляд на Ионию, протягивает руку и касается его щеки. Он не чувствует ничего, ни малейшего трепета, он закрывает глаза, чтобы не видеть, как она проходит сквозь него. Когда он открывает глаза, ее уже нет.
— Она умерла, да? — Кристиана стоит за его спиной в кабинете. Громадное кресло, обитое оливковым бархатом, полусломанное после того, как он проспал в нем почти две недели. Кристиана касается пальцем его левого уха и начинает проводить по коже какие-то невидимые послания.
Он никогда ни с кем не говорил о своей жене, по крайней мере последние пять лет. Это не было у него в обычае.
— Ей понравились твои фотографии.
Это еще одна вещь, которую он держал в тайне, — фотографии. Но по какой-то причине он показал Кристиане несколько фотографий и дал ей понять, что он кое-что ищет.
— Что же именно ей понравилось? — говорит она, подходя к столу с улыбкой, в которой ясно читается: «Что ж, ты можешь не говорить, но я все равно буду спрашивать».
Он пожимает плечами и снова смотрит на снимки.
— Итак, чем же ты занимаешься? — спрашивает Кристиана.
— Я составитель карты.
— То есть?
— Я ищу шестьдесят пятую гексаграмму. Мне надо составить карту «И Цзинь».
— Гм-м, — говорит она. Ее мир так безмятежен, что там нет места даже терпению. — Значит, твоя жена все еще навещает тебя?
— Ты слышала, как мы разговаривали?
— Теперь я знаю одну из твоих тайн.
— Если хочешь знать, это не самая плохая из них.
— А как насчет моих тайн? — спрашивает она, не поведя даже бровью.
— Я знаю только то, что мне говорил Койот.
