Глаза Анхеля начинают различать подробности, он видит коротко подстриженную бороду и светло-карие глаза, от угла левого глаза тянется малозаметный шрам, который Анхель не заметил бы, если бы на него не падал свет.
— В машине больная женщина, — говорит он, показывая на джип оттопыренным большим пальцем. — Она знает падре Исосселеса и говорит, что он может помочь.
Дверь остается открытой, но монах, кажется, исчезает. Словно проваливается по дороге в глубокую яму. Внутри здания зазвонил колокол. Из здания торопливо выходят шесть человек, ими никто не командует, но Анхель чувствует, что это строй. Люди идут размеренно и в такт маршевому ритму. Монахи с носилками. Они поднимают Пену, укладывают ее и уносят в дом. Анхель остается один.
Он смотрит на дверь, ожидая какого-то продолжения. Проход внутрь выложен массивными камнями: тяжелый серый кирпич, явно привозной. Привозили на телегах, очень издалека. Стены выше, чем дверь, не меньше пятнадцати футов. До его слуха доносится тихий шелест. В глубине здания Анхель видит горящую длинную белую свечу, в ее свете появляется какой-то призрак, лицо лишено резких углов, кожа до жути белая.
— Жутковато, — вслух произносит Анхель.
— Что жутковато?
Анхель вздрагивает, резко оборачивается и видит стоящего перед ним человека. Он ниже ростом, не больше пяти футов десяти дюймов. Лицом мужчина напоминает подвыпившего бурундука. Анхель не может ответить на вопрос, просто пожимает человеку руку и идет к машине, чтобы выгрузить вещи. Останавливается, идет назад.
— Простите, я слишком долго вел машину. — Он протягивает руку. — Анхель.
— Брат.
Они снова пожимают друг другу руки. Анхель думает, что ему может понравиться человек, которого зовут Братом.
— Ты голоден? — спрашивает Брат.
— Да, то есть нет. У нас кончилась вода. — Он потрясен худобой Пены, лежащей на носилках. — Прости, я хотел сказать, что если нам придется быстро уехать, чтобы доставить Пену в госпиталь, то нам потребуется вода. Что-то у меня немного кружится голова.
— Ты можешь наполнить бутылки водой под навесом, — говорит Брат, махнув рукой в сторону груды серых досок в сотне ярдов от входа. Четыре стены и покатая крыша, здесь не так часто бывают дожди, еще одна тайна. — Но у нас здесь лучший врач на триста миль.
Анхель, однако, понес бутылки к навесу. Брат последовал за ним, захватив другие емкости. Под навесом были сложены садовые инструменты, тяпки, штыковые и совковые лопаты, вещи, названия которых были Анхелю неизвестны. Он видит щипцы с острыми длинными носиками и спрашивает, что это такое.
