Макс передает Ионии ключи от дома у подножия Тополиной горы и пачку билетов на самолет. Иония в ответ отдает Максу сложенную туристическую брошюру с вложенным в него списком имен и паспортом для их общего друга, паспортом, который — хотя ни один из них об этом не знает, — проблуждав по рукам и странам, был добыт Койотом. Но Койот просто сидит, прихлебывает шампанское и невозмутимо хранит свою тайну.
Иония чувствует руку Макса на своем плече.
— Ты не знаком с Кристианой?
— Кристианой?
На стуле рядом с ним сидит женщина. Она протягивает Ионии руку, он протягивает свою, ощущает в ней шелк пальцев, который женщина, улыбаясь, вплетает между его пальцами, прежде чем отнять руку и положить ее на стол.
— Кристиана, — говорит она.
Песня заканчивается. Аплодисменты. Кто-то подходит к микрофону и зовет на сцену Койота. Когда он встает, в зале возникает оживление. Обнажив белые, как слоновая кость, зубы, Кристиана свистит, звук получается высоким и пронзительным.
Койот извлекает из серебряного футляра, лежащего у него на коленях, губную гармошку и направляется к сцене, наигрывая медленный вариант «Прощай, прощай, черная птичка». Любимая вещь Ионии. На несколько нот он западает, потом вспоминает о Кристиане и ее сплетенных руках на столе. Он смотрит сначала на них, потом на ее лицо. У нее светлые волосы, отливающие в полутьме серебром, длинные и прямые. Он видит излом бровей, бедра, капризные губы великой актрисы.
— Добрый вечер, — говорит Иония.
— Добрый вечер.
Когда она говорит, слова словно повисают в воздухе, и Иония почти видит, как они образуются. Она говорит по-английски с немного странными интонациями, и сначала Иония думает, что это южноафриканский акцент, но потом узнает лондонское наречие, которое она, вероятно, переняла у сохранивших его матери или тетки.
— Куда ты едешь? — Кристиана расплетает пальцы для того только, чтобы ткнуть одним из них в авиабилеты.
— Хочу покататься на лыжах.
— Когда?
— Скоро, а может быть, и еще раньше. В Колорадо снег лежит уже целый месяц. Это часть моих планов.
— И надолго ты там задержишься? — Она немного поддразнивает его.
— Если честно, то не знаю. Дата обратного вылета открыта, а у меня там есть жилье на всю зиму.
— Ты лыжник?
— Это смотря с чем сравнивать.
Он улыбается.
Она берет сигарету из картонной пачки, лежащей на столе, и ловким жестом вставляет ее в рот. На столах стоят припаянные в центре маленькие статуэтки верблюдов. К горбам приделаны черные корзинки, из которых торчат синие спичечные головки. Он чиркает спичкой. Она склоняется к нему и прикуривает.
