Прошло примерно час сорок минут, от расчётного времени и я заметил три силуэта, уступом двигающихся к проходу с «сковородке». Остановились. Один отделился от общей группы и осторожно начал продвигаться к поляне. Майор сразу кинулся к нему навстречу, но разведчик жестом и окриком остановил штабиста, призывая оставаться на месте. Последовал радиообмен, в котором он сообщил о том, что офицер найден и кажется невредим. Командир приказал всем оставаться на местах. И оставшиеся двое разведчиков вошли в зону поражения моей ловушки. Третий же направился прямо на «растяжку», рассчитывая занять позицию на возвышенности.
Сначала рванула «эфка», солдата отбросило, но костюм спас бойца. Однако он не понял, что случилось. Я же быстро нажал кнопку на пульте, давая сигнал на подрыв. Выложив «пустышку» перед собой. Долбануло ощутимо. Визга издаваемого «крикуном» я не слышал, так как загодя вырубил ПДА. Когда всё стихло, я не спешил подниматься: один разведчик был ещё жив. Но волнения оказались напрасными: вой издаваемый артефактом и взрывы несколько рассеяли внимание снайпера (а это был он!). Я тщательно прицелился, дал две короткие очереди по силуэту. Боец упал. Я сменил позицию и не зря боец выхватил нечто скорострельное (наверное автоматический пистолет) и обстрелял то место где я только что лежал. Я вынул из сумки наступательную М67, и кинул в его сторону. Взрыв и всё смолкло. Быстро вскочив, я в полуприсяде пошёл в сторону, где предположительно лежал снайпер. Парня посекло осколками и продырявило моей очередью. Скорее всего, отстреливался он только на стимуляторах купировавших боль, но быстро истёк кровью: второй взрыв гранаты повредил что-то в костюме, видимо этот самый инъектор. Чуть в стороне лежала искомая «снайперка». Задание было выполнено. «Гаусс» был у меня. Оставалось произвести зачистку и убираться отсюда. Скоро, очень скоро, тут станет жарко…
Убедившись, что снайпер мёртв, я направился к тому месту где, поскуливая, лежал майор. Выбора у меня не было. Я вскинул «сточетвёртый» и плавно нажал на спусковой крючок. Голова пленного дёрнулась и он затих. Что бы ни говорила в таких случаях совесть, я не слушал её уже давно. Пожалуй, с тех самых пор, как бросил горсть земли на могилу моего товарища погибшего по вине пьяного водителя восемь лет назад. Мой друг, прошедший три войны и несколько маленьких войнушек, был сбит, когда стоял на троллейбусной остановке, въехавшим на тротуар «городским» внедорожником. Вроде бы всё было обычно, не было ни стрельбы, ни взрывов, а зачёт пошёл на минус…
