Толсет явился перед самым закатом. А с ним полдюжины женщин с ребятишками.
— А где остальные? — спросила Эсса.
— Одни мне не поверили, — сказал Толсет. — Не доверяют они прислуге колдунов. Другие хотят остаться и оборонять город. Третьи припустили пешком в Квал, вдоль по рельсам.
— Где сейчас войска? — осведомился Бурд.
— Близко, — ответила Хальса. Толсет кивнул.
Городские женщины принесли с собой еду и постельные принадлежности. Они были встревожены и подавлены, и трудно сказать, что пугало их больше: приближение армии или колдуны из Перфила. Женщины не отрывали взгляда от земли. Не смотрели вверх, на башни. А если ловили своих отпрысков на том, что те глазеют на башни, вполголоса делали им внушение.
— Не дурите, — сердито сказала Хальса женщине, сынишка которой выкопал ямку возле разрушенной башни. Мать в наказание встряхнула его с такой силой, что малыш разревелся и никак не мог успокоиться. И о чем она только думала? Что колдуны едят непослушных детей, копающих ямки, на ужин? — Колдуны ленивы, необщительны и безобидны. Они заняты своими делами и никому не мешают.
Женщина не ответила, только вытаращилась на Хальсу, и девочка поняла, что та боится ее ничуть не меньше, чем колдунов. Хальса пришла в изумление. Неужели она вызывает в людях такой ужас? Мик, Бонти и Лук всегда ее побаивались, но у них была на то веская причина. К тому же, она изменилась. Теперь она была мягкой и нежной, как масло.
Толсет, возившийся с ужином, фыркнул, словно бы ему удалось прочесть ее мысли. Женщина подхватила ребенка под мышки и поспешила прочь, как будто Хальса могла вот-вот снова раскрыть рот и проглотить их обоих.
— Хальса, погляди, — раздался голос проснувшегося Лука. Мальчик был так грязен, что его можно было учуять с двух метров. Его одежки придется сжечь. Хальсу внезапно захлестнула волна радости: оттого, что Лук отыскал ее, что он здесь и что он жив. Он только что вылез из постели, которая, пока он спал, успела испачкаться и провонять, и теперь тыкал пальцем на восток, в направлении Перфила. Над болотами висело красное зарево, словно солнце не опускалось к земле, а наоборот, всходило. Все притихли и смотрели на восток; можно подумать, они могли отсюда разглядеть, что происходит в городе. Ветер принес со стороны болота запах гари и запустения.
— В Перфил пришла война, — сказала женщина.
— Что это за армия? — спросила другая женщина, как будто первой был известен ответ.
— Да какая разница? — сказала первая женщина. — Все они одинаковы. Мой старшенький удрал из дома, чтобы вступить в королевскую армию, а младший присоединился к войскам генерала Бальдера. Они предали огню немало городов, убивали чужих сыновей и, может статься, однажды убьют друг друга, так и не подумав обо мне. Разве для людей, чей город разоряет солдатня, важно, что это за армия? Важно ли корове знать, чья рука ее забила?
