— Извини, — сказала мертвая девушка.
Они ехали в тишине, пока не добрались до магазина всякой всячины «Севен-Элевен» на углу 8-й и Ореховой улиц. Тут девушка попросила:
— А давай остановимся на минуточку? Мне хочется вяленой говядины. И диетической «Колы».
Майлз притормозил.
— Вяленая говядина? — переспросил он. — Это что, любимое блюдо мертвецов?
— Нет, это такое мясо, — ответила мертвая девушка мрачноватым тоном.
Майлз сдался. Он вкатился на велике на стоянку.
— Отпусти меня, пожалуйста, — попросил он. Мертвая девушка разжала руки. Он слез с велосипеда и обернулся.
Все это время он гадал, как это она умудрялась сидеть позади него на велике, если там нет ни второго седла, ни багажника. Теперь он увидел, что она сидела над задним колесом на подушке из своих жутковатых блестящих волос. Ноги в черных высоких армейских ботинках были вытянуты по бокам от колеса, подошвы над самым асфальтом, и при этом велосипед не опрокидывался. Он как будто застыл под ней. Впервые за последний месяц Майлз поймал себя на том, что думает о Бетани так, будто та жива: Бетани ни за что не поверит, если рассказать. Но Бетани и так во многое не верила, например, в призраков. Она и в школьную форму-то едва ли верила. Куда уж ей поверить в мертвую девушку, которая умеет парить на своих волосах, как на воздушной подушке.
— А еще я умею бегло говорить по-испански, — сообщила Глория Пальник.
Майлз полез в задний карман за кошельком и обнаружил, что карман полон земли.
— Я не могу туда пойти, — заявил он. — Во-первых, я несовершеннолетний, а сейчас пять утра. И потом, я выгляжу так, будто только что сбежал от стаи голых землекопов.[2] Я весь вымазался в грязи.
Мертвая девушка посмотрела на него и смолчала. Он принялся ее уговаривать:
— Лучше ты сама сходи. Ты же старше. А я отдам тебе все деньги, какие есть. Ты сходи, а я подожду здесь и поработаю пока над стихотворением.
— Ты уедешь и бросишь меня здесь одну, — возразила мертвая девушка. Судя по голосу, она не злилась, просто констатировала факт. Но волосы ее начали вздыматься в воздух. Они подняли ее с велосипеда, образовав вокруг головы этакое лохматое облако, а потом сплелись и легли на спину длинной, похожей на веревку косой.
— Не уеду, — пообещал Майлз. — Вот. Возьми. Покупай что хочешь.
Деньги Глория Пальник взяла.
— Как щедро с твоей стороны, — промолвила она.
— Да ерунда, — отмахнулся Майлз. — Я подожду здесь.
И он подождал. Подождал, пока Глория Пальник зайдет
