Орлом, короче, среди кур
Смотрелся этот бедокур,
Но - курицей среди орлов
На деле был сей пустослов.
Что Пуха с этим бесноватым
Повязывало? Не понятно.
Пусть кум! Но принято считать,
Что войны гнусно начинать.
Преступно пыжиться войной,
Тем паче - пред своей страной.
С такими даже сам Шакал
И какать рядом бы не стал,
А Винни, стыдно то признать,
Решил паршивца поддержать.
Их крепко связывало то,
Что Миха горный - как никто -
Заморских Скунсов обожал.
И этим Пуху близок стал.
Ведь всем известно: Винни-Пух -
Знатнейший в мире Скунсодруг,
И рупор Скунсовой бреднИ,
Лапши, фигни и трескотни,
Готовый лес родной сгноить,
Чтоб только Скунсу угодить.
Вот Пух и думал: стоит знать
И знаться с теми, кто мог стать
Соратником в его любви
К заокеанским визави…
…И с теми, кто в Тарам-Парам
Поддерживал и здесь и там
Болезный Пухов интерес
К горшкам и пчёлам позарез.
…И с теми, кто что было сил
Во всю и нагло Винни льстил.
…И с теми, кто на все готов
За сладость денежных постов,
Готов и чаще даже рад
Лизать начальствующий зад.
Но отвлеклись… Вернём свой взор
Мы в сторону восточных гор.
Так вот. Воинствующий кум,
В войну ввязавшись наобум,
Вдруг получил с размаху в лоб.
Чего ж он ждал, народофоб?
Решили Михи земляки,
Кого пытался тот в штыки
С земли насиженной согнать,
К вселенской помощи воззвать.
Был призван северный Медведь.
А тот был рад подутереть
Лихому горному глупцу
Нос, как сопливому мальцу.
Ибо малец сей, Пухов кум,
Как недалёкий скородум
Разброд свой горный и развал
Медведям северным вменял.
И вот явились Жеребцы,
Каких не схватишь под уздцы,
И начали МихОву рать
Во всю и с радостью гонять.
Как Миха с войском побежал!
Как он в штаны свои наклал!
Иль «наложил»?! Как он дрожал!
И галстуки свои глодал.
На том бы сказ и завершить.
Какое дело может быть
Нам до трусливых МедведЕй,
Напавших на своих зверей?
Брезгливо только сплюнуть им
Под ноги и уйти к другим
Проблемам, темам и делам,
Наполнившим Тарам-Парам.
Но нет! Отвлёкшийся от пчёл,
Наш Винни, мыслями тяжёл,
Решил пережевать вопрос,
В который Миха горный врос.
Тем более заморский шеф,
Известный всем нам Скунс-аншеф,
Поднял за океаном гвалт,
Звеня как тысяча кувалд.
Для Скунса северный Медведь -
Заклятый друг, кого терпеть
Мог Скунс с большим-большим трудом,
Скрепя зубами, бья хвостом.
И раз уж Скунс - негласный шеф,
Понос словесный растерев,
Слюной забрызгал микрофон,
Давая северным разгон,
То Пух подумал, что и он
Сей гвалт раскручивать должОн.
Короче, начал Винни гнать
Волну словесную. Видать,
Надеялся он, если что
