— И вы верите в это? А мне помнится, вы отказывали себе в способности любить.
— И продолжаю отказывать. Весь ужас в том что именно мое тело и накроют. И это будет, конечно, женщина. Они обожают мертвецов. У них в требниках бывает полным-полно поминальных записочек.
Настоятель ткнул сигару в пепельницу и, не дойдя до двери, закурил другую. Куэрри крикнул ему вслед:
— Я и так далеко зашел! Уберите от меня эту особу и пусть не хнычет тут и не распинается за своего супруга! — Он с яростью ударил рукой по столу, потому что ему сразу вспомнилось: распятие, стигматы…
Когда настоятель вышел, Куэрри крикнул Део Грациаса. Бой появился на своих трех беспалых ногах. Он заглянул в умывальный таз, не надо ли его опростать.
— Нет, я не за тем тебя звал, — сказал Куэрри. — Сядь. Мне надо кое о чем поговорить с тобой.
Део Грациас положил костыль на пол и присел на корточки. Беспалому даже садиться трудно. Куэрри зажег сигарету и сунул ее Део Грациасу в рот. Он сказал:
— В следующий раз когда ты соберешься уходить, возьмешь меня с собой?
Слуга ничего ему не ответил. Куэрри сказал:
— Можешь не отвечать. Я знаю, не возьмешь. Скажи мне, Део Грациас, какая там была вода? Как вот эта большая река?
Део Грациас покачал головой.
— Как озеро в Бикоро?
— Нет.
— Какая же, Део Грациас?
— Она падала с неба.
— Водопад?
Но Део Грациасу — жителю приречной равнины и джунглей — это слово ничего не говорило.
— Ты, совсем маленький, сидел за спиной у матери. А другие дети там были?
Он покачал головой.
— Скажи мне, что там случилось с вами?
— Nous etions heureux[27], — ответил Део Грациас.
