Он несколько мгновений смотрел на следователя в упор. Что-то важное готово было сорваться с его губ, Крылов чувствовал это и не торопил.
— Ладно, колики так колики, — махнул он рукой и двинулся дальше своим размашистым шагом.
И следователь понял, что мгновение упущено.
— Да, а дело закрываем, — бросил он, уже не надеясь на удачу, так только, для проформы. — Холодновато сегодня… Предыдущее дело, по которому вас вызывали, тоже, кстати, закрыли.
Яков Афанасьевич ничего не ответил, до конца моста они шли молча, и, только когда подходили к Петропавловской крепости, Яков Афанасьевич, нервно хохотнув вдруг, не останавливаясь, повернул голову к Крылову и сказал:
— А хотите скажу, как их убили?
Крылов на мгновение потерялся, не зная, что ответить. А если снова спугнешь?
— Ну-у-у, скажите, — как можно безразличнее проговорил он.
Яков Афанасьевич снова захохотал гортанно.
— Их защекотали… Защекотали до смерти. Угадал?!
Яков Афанасьевич остановился, остановился и Крылов. Они так и стояли друг против друга на слабо освещенной набережной.
— Ну, допустим, — проговорил Крылов, — хотя совершенно не представляю, как это можно сделать…
Яков Афанасьевич ухмыльнулся злорадно, видно было, что он сейчас торжествует, и Крылов не стал разочаровывать его, напустив на себя растерянный вид.
Яков Афанасьевич склонился над ним, тень сейчас падала так, что вместо глаз оказались две черные дыры, и удивительно, но создавалось впечатление, что он глядит этими дырами, и глядит словно из другого мира.
— И это только начало…
Крылов с внутренним трепетом глядел в эти черные провалы, он не боялся, это был не страх, это было что-то другое — больше чем страх, что-то первобытное.
— А хотите скажу, кто это сделал?
Такого поворота Крылов совсем не ожидал.
— Хочу, — проговорил он тихо.
— Тогда пошли.
Яков Афанасьевич широко шагал по темной аллее парка к видневшейся сквозь голые деревья мечети. Следователь еле поспевал за ним, и нелепо выглядела со стороны эти спешащая куда-то в темноте парочка.
