Как и везде, и здесь все было усеяно трупами, но местные, судя по всему, уже дошли до той степени апатии, когда все творящиеся вокруг ужасы становятся безразличны. «Давай, давай!» Приходится вспомнить, что мы здесь не на прогулке, что нас охраняют, поэтому быстренько находим маленькое стадо коров, они под присмотром кучки фермеров. Фермеры в ужасе взирают на нас, поняв, что мы — пленные. Вскоре выясняется, что коров подоили и без нас, нам вручают несколько ведер парного молока, предназначавшегося русским, и, тайком, немного хлеба, колбасы и табака.
Сделав вид, что целиком поглощены «доением», мы торопливо жуем хлеб и колбасу, а фермеры тем временем рассказывают о событиях последних недель и о том, что пришлось пережить им, их женам и детям. Позже ходили слухи, что таких словоохотливых свидетелей, как эти фермеры, почти всех убили, а тех, кто еще мог работать, переправили за Урал, и больше их никто не видел.
Одного из них заставили раздеть свою 14-летнюю дочь и держать, пока озверевшая солдатня не утолит похоть — после 20 изнасилований девушка скончалась. Судьбу девушки разделила и 70-летняя мать семейства. Приходской священник остался вместе с пожилой монахиней, работавшей в приходе. Обоих раздели, положили рядом и заставили совокупиться. После нескольких неудачных попыток[71] священнику раздавили прикладами автоматов гениталии. А другие изверги, пригвоздив монахиню копьем к стене, несколько раз изнасиловали, а потом проломили череп.
У другого фермера пытались выведать, где он прячет сокровища — звери в людском обличье напихали ему в рот кал и заставили проглотить. Другие видели удушенных женщин, им затыкали рты отрезанными мужскими гениталиями. Симпатичных и выживших после пыток девушек отправляли на восток в Россию.
Больше всего повезло тем, кто умел играть на каких-нибудь музыкальных инструментах и держал их под рукой. Они оказались под особым покровительством, их хорошо и сытно кормили до тех пор, пока они играли. Русские питали особую слабость к музыке.
Приносим молоко обратно в амбар к медным котлам. Пока мы отсутствовали, доставили и свежее мясо только что забитых свиней и телят, его столько, что не съесть и за пару недель. По команде охраны мы заливаем в котлы молоко. Наварили уйму картошки, а хозяева по доброте душевной сами посолили ее. Наконец все готово и можно поесть, но странная и тяжелая стряпня расстроила бы и самый крепкий желудок. Последствия не заставляют долго ждать — у всех начинается жутчайший понос и сильнейшая жажда, а воды нет — вокруг одни трупы и тела животных. Пришлось собрать остатки снега, растопить его, а после этого наши желудки окончательно сошли с ума.
