Вот чего я никогда не любил, так это долгие проводы. Вида даже слезу пустила, обнимала Асту так, словно она навсегда уезжала. Делов-то – до Клайпеды и обратно. Уже за оградой пристроились Линас с Сашкой и сигналили, поторапливая нас, а женщины всё прощались. Ну чего с них взять? Даже присесть на дорожку Вида заставила. Наконец тронулись…
Связь между машинами была – наши с Айваром рации пригодились. И опять за окнами мелькал знакомый пейзаж. Кармелава, Рамучяй. У Каунаса повернули направо и вырвались на трассу. У моста, где мы когда-то с Айваром машины мародёрили, пришлось притормозить – завалы медленно объехали, шуганули одного морфа и прибавили скорость. У следующего моста опять то же самое – скорость на минимум, объезжаем по обочине пробку, разгоняемся, притормаживаем. И опять всё по новой. Дорога была забита брошенной техникой, частично разграбленной, частично сожженной. В общем, картина невесёлая. Так и доехали до Крижкальниса. Направо уходила дорога на Шауляй; нам прямо, на Клайпеду. Рядом с развилкой, в кювете, мелькнуло что-то смутно знакомое. Блин!
– Притормози! – бросаю Айвару. Он аккуратно прижимает джип к обочине, машина ещё катится, но я уже выпрыгиваю наружу. Следом за нами притормаживает Линас. Иду быстрыми шагами, почти бегу по дороге обратно; останавливаюсь через сто метров, у поворота. Внизу, уткнувшись капотом в овраг, стояла машина. Меня словно током бьёт, вышибая из легких остатки воздуха – на её двери была знакомая эмблема. Римас! Перепрыгиваю через ограждения, спускаюсь вниз и подбегаю к машине. Нет, блять, нет!
Ко мне уже подъехали наши машины, а я всё стоял и смотрел на искорёженный кузов Лэндровера и на останки людей, лежащих в овраге. Маленькое, порванное выстрелами на части тело ребёнка, и Римас, точнее то, что от них осталось. Машину мародёры не взяли, она вся в пулевых отверстиях, бессмысленно.
– Суки, – ко мне подошёл Линас, – знакомый твой?
– Да…
– Или на отморозков нарвался, или местные жители сработали, больше некому.
– Римас, Римас, какого ты хрена через Крижкальнис поехал. Говорили же тебе через Кедайняй ехать, – я сжал зубы так, что скулам стало больно. – Делаем круг по округе, ищем живых. Если найдём – по-быстрому допрашиваем, хочу знать, кто это сделал!
– Роберт, здесь хуторов, как грязи, и несколько деревень покрупнее. Стульгяй, Ужкальнис, надо неделю окрестности носом рыть, чтобы виновных найти.
– Надо будет неделю – будем искать неделю! Меня не трахает! – отрезал я.
