Роберт
6 мая, четыре часа утра
На объект нас забрасывают, как и в прошлый раз, издали. Теперь с мужиками увидимся только внутри объекта, уже после начала. Ещё раз коротко пробегаем по плану, обсуждаем последние мелочи, забираем рацию и уходим. В эфир выходим один раз, на несколько секунд, не более. Сашка и Айвар сразу же уезжают, как только получают подтверждение о том, что мы на месте. До штурма шестнадцать часов.
Муторно – наконец я вспомнил это слово. Именно такое ощущение перед началом – под ложечкой сосёт, словно на экзамене, которые за давностью лет забылись, а чувство – нет, осталось. Весь день просидели как привязанные. Пока всё по плану – на объекте тихо, расположились нормально, солнце в спину, так что бликов не будет. Да и не может их быть – мы устроились на приличном расстоянии от окон, растворившись в гулких сумерках ангара. Бросаю взгляд на свои подсчёты и щёлкаю барабанчиками оптики; не будет у меня времени, чтобы брать поправки по прицельной сетке. Ветер почти стих, слышно как постукивает нагретая за день крыша. День был тёплым, даже слишком. «Прекрасный день, чтобы умереть» – мелькает в голове, и я, словно испугавшись, топлю её в хороводе других. Объект словно вымер, только мертвяки непонятным хороводом шатаются неподалёку. И здание на закате красное, словно оно уже чувствует, что сейчас начнётся. Ладони в перчатках мокрые, по спине бегут капли пота – нервишки, боярин, нервишки…
Так, в эфире первое сообщение – мифический Костя едет домой. Значит, брандеры на исходной. А вот и «семья» ему в ответ «обрадовалась», значит, и Сашка на месте. Чёрт, как колбасит, даже поджилки трясутся. Надо успокоиться, иначе прицел сорву.
Дверь! Открывается, зар-р-аза.
– Время!
– Время! – вторит мне Линас и бросает взгляд на часы.
Никогда бы не подумал, что десять минут – это так долго! Сейчас это вечность, в которую между секундами поместится чья-то жизнь. Вся поместится, без остатка…
– Пять минут, – севшим голосом говорит Линас. Тоже волнуется, не один я здесь с ума схожу. Слишком много сейчас поставлено на карту…
– Десять. Время! – он отправляет в эфир фразу, и, дернув подбородком, прикладывается к пулемёту. Выпустили смерть, теперь уже не остановишь.
– Машины пошли, группы на подходе, готов?
– Цель! – уже держу на прицеле своего, вот этого светловолосого человека, который сейчас смеётся, прикуривая свою последнюю сигарету. Как и каждый из нас, он не знает время своей смерти. Но тут другое – его время знаю я. Оно здесь, у меня на кончике пальца. Мир вокруг меня замирает, словно в ожидании ещё одной жертвы. И ведь он почувствовал, точно почувствовал – как-то растерянно оглядывается вокруг.
