Разум и чувства и гады морские | страница 40
Иной раз, однако, прозорливость Маргарет в отношении привязанностей ее сестер весьма досаждала Элинор. Однажды вечером на Острове Мертвых Ветров миссис Дженнингс попыталась выведать у девочки имя возлюбленного Элинор. В ответ Маргарет перевела взгляд на сестру и спросила:
— Я не должна рассказывать, да, сестрица?
Конечно, все рассмеялись, и даже Элинор сделала над собой подобающее усилие. Но это было мучительно. Вне всякого сомнения, Маргарет имела в виду того, чье имя ей было бы невыносимо слышать в качестве излюбленного объекта для насмешек миссис Дженнингс.
Марианна очень сочувствовала сестре, но ее сочувствие принесло больше вреда, чем пользы. Она покраснела и сердито одернула Маргарет:
— Имей в виду, что какие бы у тебя ни были догадки, высказывать их вслух неприлично.
— У меня никогда не было никаких догадок, — возразила Маргарет, — ты сама мне обо всем рассказала.
Это лишь подстегнуло общее веселье, и миссис Дженнингс попыталась вытянуть из девочки подробности.
— Ах, мисс Маргарет, расскажите, расскажите нам все! Честное слово, милая Элинор, я помогу вам его окрутить! Я знаю одно заклинание, которое нужно произнести в особом месте и в правильную фазу луны, так можно очаровать любого! Маргарет, как зовут этого джентльмена?
— Маргарет, — с горячностью вмешалась Марианна, — ты прекрасно знаешь, что все это твои собственные выдумки и что такого человека не существует.
— Только если он недавно скончался, потому что совсем недавно он существовал и его фамилия начинается на «эф». Но, прошу вас, выслушайте меня, ведь это такие незначительные мелочи по сравнению с той страшной правдой, что прямо на этом острове, под его поверхностью прячется…
Но все собравшиеся во главе с миссис Дженнингс так смеялись над собственными шутками, что больше ее никто не слушал. Впрочем, когда веселье достигло апогея, леди Мидлтон вдруг заметила, что «запах дождя сегодня особенно отдает серой», к безграничному облегчению Элинор, хотя та и понимала, что причина такой милости вряд ли кроется в симпатии к ней, скорее — в нелюбви к подобного рода неделикатным шуткам, которыми так любили развлекаться ее муж и мать. Безопасную тему тут же поддержал полковник Брендон, всегда старавшийся беречь чувства других, и они подробно обсудили дождь, его невыносимое амбре и то, что заканчиваться он, по-видимому, не собирается. Наконец Уиллоби достал свою укулеле и попросил Марианну исполнить шотландскую пляску — так, усилиями разных людей, щекотливая тема была забыта. Но Элинор не сразу оправилась от тревоги, вызванной этими разговорами.