— В отказе, падла, — подтвердил прокурор.
— Вот и хорошо. Не пойман — не вор. Пять лет общего без конфискации и без рогов. Все свободны кроме Фокса. В смысле нацепите подсудимому кандалы и все проваливайте. А вас, прокурор, попрошу остаться.
Зона имени Чикатилы мало чем отличалась от прочих. Осенью там шёл дождь и рота конвойных. Зимой падал снег и производительность труда. Весной стучала капель и лагерные стукачи. Зато летом — впрочем, до лета надо было ещё дожить.
Защёлкину повезло — его определили в самый престижный барак — петушиный. Контингент здесь был сплошь идейный, из закоренелых ненавистников власти нетрудящихся, нерабочих и некрестьян. Однополой любовью петухи, правда, не страдали, зато традиции угнетённых и опущенных блюли свято.
В бараке новоприбывшему, как положено, устроили «прописку».
— Кем на зоне жить думаете, голубчик? — задал первый традиционный вопрос смотрящий по бараку, потомственный интеллигент в третьем поколении по кличке Фанька Каплан.
— Да я бы хотел, — робко ответил Гоша, — если, конечно, возможно — петухом.
— Такую честь заслужить надо, — увесисто бухнул особо опасный рецидивист Валентина Терешкова. — А пока посмотрим, чем вы дышите. Антинародную литературу распространяли?
— Распространял, — радостно подтвердил Гоша. — Роман «Преступление и наказание» распространял, — понизив голос, принялся перечислять он. — Агитационный листок «Смерть убивцам и душегубцам» развешивал. А также, — Защёлкин сделал многозначительную паузу, — изучал манифест «Вор в законе».
— Ого! Это про главного медвежатника, — уважительно сказал Терешкова. — Похоже, наш человек. Преступления против власти совершали?
— Совершал, — не стал отрицать Гоша. — Много совершал. На овощебазе отказался воровать фрукты. Был за это показательно избит во избежание. На заводе ежедневно выполнял норму, а то и перевыполнял. Был трижды наказан лишением зряплаты и четырежды — профилактическим мордобитием. Затем на митинге…
— Достаточно, — прервал особо опасный. — Сдаётся мне, сгодится нам этот петушок. Я думаю, Фаина Хаимовна, — обратился он к смотрящему, — стоит представить его Троцкому.
Гоша затаил дыхание. Познакомиться с легендарным демократ-оппозиционером, мировым авторитетом по кличке Троцкий, это вам не с каким-нибудь левым буржуа или правым уклонистом поручкаться. Имя Троцкого каждый день неоднократно звучало по всем вражеским голосам, включая радиостанции «Вольная Беларусь» и «Свободная Чукотка». И не мудрено — не каждый авторитет может похвалиться пожизненным сроком за политическую проституцию.
