— Давай я буду тебя кормить. Ты что любишь? Вот так они подружились.
— Ты знаешь, — сказала как-то Анка, — вот эта высокая трава на поле — лен. Из него потом будут нитки белые-белые, как мои волосы. Правда, чудно?
Лок, конечно, не отвечал, но все равно разговаривать с ним было хорошо. А иногда Лок не выныривал на корягу. Тогда Анка говорила:
— Ладно, ладно. Я ведь знаю, ты слышишь. Вылезай.
И если он все-таки не появлялся, она сердито обещала, что за это он не узнает, как хорек в капкан попался или как остановилась жнейка, или еще что-нибудь очень важное.
Однажды, когда они, как обычно, беседовали, на корягу вынырнул другой лягушонок, точно такой же, и Анка растерялась. Лягушата перепрыгнули друг через друга, и теперь уже совсем нельзя было узнать, который Лок. Но потом один шлепнулся в воду, а другой остался на месте. Ну конечно, это был Лок. Такой зеленый-зеленый, в белом нарядном фартучке.
— Ты никогда не перепутывайся, ладно? — попросила после этого Анка.
В одно ясное утро кувшинки раскрыли свои лепестки навстречу солнцу. Но Анка не видела этого, она не пришла к болоту. И когда кувшинки разомлели совсем от жары и лежали на своих круглых листьях, ее еще не было. И только когда солнце ушло за лес, а цветы затворили свои чашечки и уснули, Анка села на серый камень.
— Послушай, Лок, — сказала она грустно. — У меня теперь братик. Совсем нечаянно появился.
И лягушонок узнал, что теперь любят этого братика и уже не любят Анку. Мама от него не отходит, а Анке даже забыла заплести косичку. Лягушонок сам видел эту лохматую косичку со смятой лентой. А теперь решили даже отвести Анку к тете в другую деревню, чтобы мама осталась одна с этим братиком.
Такого грустного дня на зеленом болотце еще не было.
— Ну до свидания, Лок, — сказала Анка. — Меня теперь долго-долго не будет.
Она тихонько слезла с камня.
— Да, — вспомнила она, — а зовут его Лешка. Лешка-картошка.
До самой осени никто не разговаривал с лягушонком. А потом опять пришла Анка. Болотце обмелело за лето и сплошь затянулось ряской. Коряга высоко выступала над водой. Серый камень уже не был теплым. Все здесь было по-другому.
— Ло-ок! — позвала Анка. — Лок, Лок! Это я. Разве ты забыл?
Лягушонка не было. Тогда Анка наклонилась к воде и сказала, как раньше:
— Ладно, ладно. Я ведь знаю, ты слышишь. Вылезай.
И действительно, что-то шлепнулось на корягу. Это была большая толстая лягушка.
— Лок, — прошептала Анка. — Где же ты, Лок?
Лягушка сидела и дышала своим белым горлом.
