— Я не думаю…
— Я буду через десять минут.
Она услышала щелчок, а затем гудки.
— О, Эрик, — простонала она и нетерпеливо отбросила назад свои густые волосы. Она уже знала, что с ней произойдет, когда она его увидит. Но она не должна позволить ему убедить себя, что неправа. Решение было принято, и она не собиралась отказываться от него, несмотря на обаятельную улыбку и сладострастные ласки Эрика.
Спустя несколько минут она услышала, как хлопнула дверца машины, а вслед за этим раздался такой стук в ее дверь, словно пожарник колотил в нее топором. Она осторожно открыла.
— Привет, Эрик.
Он вошел, и Джасинда невольно отпрянула в сторону. Эрик был просто ужасен. Его плотно сжатые челюсти свидетельствовали о решимости и гневе.
— О'кэй, давай разберемся в этом, — резко начал он.
— Ты не хочешь присесть? — она сделала неопределенный жест в сторону софы.
Вместо ответа он прошел к окну, поглядел на улицу, а затем обернулся к ней.
— Почему ты не хочешь видеть меня? — сурово спросил Эрик.
Она беспомощно протянула к нему руки.
— Из этого ничего не выйдет. Мы совсем разные люди. Как будто из двух разных миров.
— Да? — спросил он язвительно. — А что, жители Нью-Йорка не дышат воздухом и не употребляют пищи?
Джасинда присела на край софы.
— Пожалуйста, не осложняй наши отношения, ведь они и так уже зашли в тупик.
Он сжал кулаки, затем разжал их и тяжело рухнул в кресло напротив нее.
— Если они сложные, тогда почему ты их еще больше осложняешь? Мы оба хотим видеть друг друга снова, и ты знаешь это.
Джасинда старалась не смотреть ему в глаза.
— Мы слишком разные, — продолжала она убеждать его.
— Объясни, — настаивал Эрик.
Джасинда крепко сцепила пальцы рук и уставилась на них.
— Я не хочу разыгрывать из себя аристократку, но я гораздо образованнее тебя. Мне доставляют удовольствие разные непривычные для тебя вещи. Ты из сельской местности, а я городская. Я люблю толпу, движение, люблю ощущать себя частицей большого целого, все это можно понять, живя в Нью-Йорке. Я люблю читать хорошие книги и балет. Эрик, неужели ты не видишь, что наши отношения ни к чему хорошему не приведут?
Карие глаза пронизывали ее насквозь.
— Тогда как объяснить те выходные дни? Мне показалось, что все было хорошо.
Джасинда пожала плечами.
— Это было лишь физическое влечение, — сказала она, не глядя на него.
Его глаза расширились, затем сузились.
— Ну, что ж. Спасибо, что объяснила мне это, — сказал он холодно. — Я был настолько наивен, что поверил, будто бы мы испытываем друг к другу что-то серьезное. Я думал, что мне, наконец, удалось пробить брешь в той чертовой стене сдержанности, которой ты окружила себя.
