— А говорил — не знаешь никого в Москве.
«Нет ли намека здесь на былую службу у
князя Овчины-Телепнева под моим прежним именем? — с тревогой подумал я. Но про тайну эту знал лишь мой покровитель Савва из Спасо-Прилуцкого монастыря, а на святого отца я мог положиться. — Лучшая защита — нападение», — решился я, сохраняя лицо невозмутимым.
— Хочешь на слове подловить?
— Нет, это я так, по привычке.
— Тогда давай ближе к делу. Где, что, когда?
— Наверное, тебе боярин Лыков уже рассказал, что десять дней назад убили чашника государева, боярина Голутвина. Вотчина у него недалеко от Москвы — на закат. Дом в Москве новый, два года как после пожара отстроил. Убили кинжалом в спину, прямо во дворце. Представляешь?
— Постой, погоди, Кирилл. Кто нашел убитого?
— Какая разница? Слуги наткнулись.
— Почему решили, что кинжал? Кинжал — оружие боевое, с ним во дворец не ходят.
— Правильно спросил. Рана в спине была, но самого кинжала не оказалось. А решили, что кинжал, потому что удар в спину был нанесен, и лезвие насквозь тело пробило — есть рана выходная спереди. Ножей такой длины не бывает.
— Со слугами-то разговаривали? Может, успел перед смертью боярин сказать что-то важное?
— Какое там! Он уже бездыханным был, а под ним — лужа крови.
— Враги у него были?
— У кого их нет? Даже в тебе я не уверен, что, повернись я к тебе спиной, ты не выстрелишь в меня. Шучу я так, не дергайся.
— Кто тело осматривал?
— Я сам, как дьяк приказной, да двое людей моих, в сыске сведущих. Не возьму же я с собой палача? — плоско пошутил Выродов.
— Резонно.
— Чего?
— Разумно, — поправился я. — А одежда, в которой его убили, где?
— Почем я знаю?
— Его ведь не в ней хоронили?
— Помилуй Бог, она же вся в крови. Обмыли, переодели, все по-человечески, по-христиански, упокой Господь его душу, — перекрестился дьяк.
— Где живет, вернее — жил Голутвин?
Вместо ответа дьяк Выродов встал, приоткрыл дверь и рявкнул, как ротный старшина:
— Андрей, подь сюда.
В кабинет с полупоклоном вбежал служивый.
— Вот, знакомься — вологодский боярин Георгий Михайлов. Он будет сыск вести по убийству Голутвина. Поступаешь под его руку — показать, что нужно, по городу провести. Понял?
— Как не понять?
— Тогда иди с боярином, куда он скажет.
Дьяк повернулся ко мне:
— Сам понимаешь — не тяни. Будут задержки в чем или помощь нужна — сразу ко мне.
Я поклонился и вышел вместе с Андреем.
— Боярин, чего изволишь? — склонился в полупоклоне Андрей.
— Давай по-простому, не юродствуй. Мы вместе должны выполнить работу. Потом я — домой. Если нас ждет успех, думаю, оба не останемся не замеченными. Потому работаем дружно. Хочешь — можешь доносить на меня Выродову. Думай и решай сам.
