Известен случай, когда арабские послы, прибывшие от знаменитого Гаруна аль-Рашида к престолу Карла Великого, позорно бежали во время охоты на зубров [29].
В Европе дворянство далеко не случайно сделало охоту своей наследственной привилегией. Дело здесь, право, вовсе не только в бедности охотничьих угодий. Допустим, лесов и правда было мало в южной, субтропической Европе — в Италии, на юге Франции, в Лангедоке, в Провансе. А в Британии? В Британии лесов было как раз довольно много.
В знаменитом Шервудском лесу, прибежище Робина Гуда, простолюдин вполне мог бы застрелить оленя. Во-первых, умел застрелить. Во-вторых, оленей было еще много. Почему же тогда смертная казнь грозила тому, кто убьет «королевскую дичь»?
Ясное дело, не потому введена была смертная казнь за убийство животного, что король отличался патологической жадностью и оленей ему было жалко. И не в жестокости королей и феодалов тут дело. Простолюдина, решившего поохотиться, казнили потому, что не нужны были королю и его приближенным простолюдины, умеющие пройти лесными тропками, уловить движение в кустах, успеть натянуть лук, послать стрелу. Если им позволить, они ведь смогут так же стрелять и не только в оленей, а чего доброго, и в королей?! Или уж по крайней мере в шерифов?! Кстати, Робин Гуд как раз и доказывает, что подозрения феодалов очень даже не беспочвенны.
Ну так вот — та самая охота на славянском севере была обычным, будничным занятием. Так сказать, видом повседневной хозяйственной деятельности.
В Британии же, получается, феодалы пытаются жить так, как мужики живут на славянском севере… а для простолюдинов хотят устроить образ жизни жителей славянского юга. Без привычки к оружию, самоорганизации, дисциплины… Без бытовых привычек европейского дворянства и крестьянства севера Европы.
Такие же различия между севером и югом были, конечно, не только в славянском мире, но и в романо-германской Европе. Не случайно у норманнов была поговорка: «На юге легче гнутся спины». Не удивительно — на севере Европы (Скандинавия, Дания, Германия, Польша) активное, самостоятельное крестьянство привыкло к оружию, которым и охотилось, и отбивалось от противника. На юге (Италия, Франция, Греция) такой привычки у большинства людей не было.
Вот и корни социальной психологии. Жизнь на севере формировала типы людей, которые различались, прошу прощения, как лошадь и все тот же неизменный вол.
Северянин просто по необходимости оказывался несравненно инициативнее, активнее, бойчее южанина. Он даже говорил быстрее, напористее, меньше выяснял ранг незнакомого собеседника. И уж конечно, он несравненно больше уважал самого себя, и спина его гнулась непросто.
