Массивная мебель, темные занавеси, портреты суровых предков на стенах — какой мрачный дом!
Вскоре домоправительница остановилась перед одной из дверей, открыла ее и отступила.
— Это будет ваша комната, миледи. Мэри вошла первой. Комната была ярко освещена, кровать приготовлена к ночи. Мэри с изумлением смотрела на пышную обстановку. Здесь, как и везде, мебель была массивная, но белая, с золотыми инкрустациями. Голубое парчовое покрывало на постели гармонировало с рисунком обоев — золотыми веточками плюща на голубом фоне. Ковер — кремовый с голубым, кресла обиты кремовой парчой. Золотые шнуры с кисточками удерживали голубые, с рисунком цвета слоновой кости, шторы.
Но не изысканность спальни ошеломила Мэри. Эта комната очень сильно отличалась оттого, что она успела увидеть в мрачном доме.
— Прекрасно, не правда ли? Эта комната и моя, — Йэн показал на дверь, ведущую в соседний покой, — две из немногих, которые моя мать успела обставить по своему вкусу.
— Ваш багаж распакован, миледи, — сообщила миссис Морган. — Если желаете, я пришлю горничную мисс Барбары. Она поможет вам раздеться.
Мэри решительно замотала головой. Не хватало еще, чтобы ей прислуживала горничная той женщины! Она вполне может позаботиться о себе сама.
— Нет, благодарю вас, в этом нет необходимости.
— Что-нибудь еще желаете, миледи?
— Нет, я уверена, что со всем справлюсь.
Большое вам спасибо, — рассеянно ответила Мэри, думая о том, что скоро останется с мужем наедине.
— Господин Йэн?
— Спасибо, миссис Морган. Мне ничего не нужно. Еще раз благодарю вас за помощь.
Экономка присела в реверансе и удалилась.
Мэри стояла в нерешительности. Йэн заступился за нее перед родственниками, и это воодушевило ее, но теперь, когда они остались одни, он снова казался сдержанным и далеким. Сколько же еще пройдет времени, прежде чем они снова станут настоящими мужем и женой?
Он заговорил по-светски учтиво, лицо не выдавало никаких чувств:
— Утром мы позаботимся о горничной для тебя и обо всем другом, что может понадобиться.
— Но я не…
— Ерунда! Тебе нужна горничная. — Лишь сейчас Йэн взглянул на нее. — Мэри, я понимаю, каким тяжелым был для тебя этот вечер, и могу только извиниться за грубость моей семьи.
— Это не твоя вина. Ты за них не отвечаешь…
— Я могу только надеяться, что ты действительно так думаешь!
— Я никогда не обвиню тебя за поведение твоего отца и кузины. Ты защитил меня, Йэн. Что еще ты мог сделать?
Мэри положила голову на его плечо и, почувствовав, что он затаил дыхание, взглянула на него. Его глаза были закрыты, лицо застыло, руки вытянуты и крепко прижаты к бокам. Он стоял так, казалось, вечность, затем медленно взял ее за плечи и, осторожно отстранив от себя, целомудренно поцеловал в висок.
