— Я не знаю, кто вы такая, милочка, но у меня нет времени играть с вами в прятки. Идите, позовите доктора, пока я окончательно не потерял то немногое терпение, которое у меня еще осталось.
Терпение, которое у него еще осталось! Она возмутилась и гневно сверкнула глазами, услышав его снисходительный тон. Что вообще он о себе думает? В ярости выпрямившись во весь свой невысокий рост, она холодно посмотрела на него, вздернув свой дерзкий носик и как бы свысока, пользуясь своей позицией на высокой веранде, процедила:
— Послушайте, мистер ковбой, я вам не милочка и не подумаю подчиняться вашим приказаниям. Я уже сказала вам, кто я такая. Если вы не желаете слушать меня, это ваши проблемы. Я не собираюсь доставать из сундука свой диплом и доказывать вам, что я врач.
Не то, что она сказала, а то, как она это сделала — по-королевски задрав подбородок и сверкая льдинками в своих зеленых глазах, — вот что заставило Гари оборвать себя на полуслове и сощуриться, глядя на нее с недоверием. Это Кристина Макговерн? Та мегера, которая в последние недели превратила его хорошо налаженную жизнь в настоящий ад? Пронырливая, любящая вмешиваться в чужие дела, непримиримая защитница прав женщины, которая забила голову его сестры всяким вздором и внесла разлад в его семью? Эта нежная красивая женщина — Кристина Макговерн?
Его обуяла ярость, и понадобилось все самообладание, чтобы подавить в себе желание вскочить на крыльцо и встряхнуть ее так, чтобы у нее зубы застучали.
— Ну и наглая же вы, леди! Вы, конечно же, городская жительница, поэтому я на первый раз поверю вам на слово и предположу, что вы не в курсе того, как мы тут живем. Позвольте мне дать вам скромный совет. Перестаньте совать свой нос в дела, которые вас не касаются. Вам понятно?
— Нет! — огрызнулась она, уязвленная его тоном. — В самом деле, я даже не понимаю, о чем вы говорите. Кто вы?
На секунду Гари почти ввел в заблуждение ее невинный вид, но он тут же вспомнил те неприятности, которые она навлекала на их семью после каждой встречи с Энн. Кем бы ни была эта женщина, невинной ее никак не назовешь. Скрипя зубами, он удержался от ругательства и уставился на нее с неприкрытой враждебностью:
— Не делайте вид, что вы меня не знаете. За последние три недели вы причинили столько вреда нашей семье, что, если это будет продолжаться и дальше, я за себя не ручаюсь! Из-за вас я вынужден был надеть эту ковбойку, узкую, как смирительная рубашка, а я терпеть всего этого не могу. Вы слышите меня? Если уж вы желаете, пока живете здесь, доставлять кому-то неприятности, выберите себе другую жертву. Держитесь подальше от Энн!
