Было бы очень смело предлагать какое-либо определенное число для каждого из различных видов этого огромного афинского производства, по которым были распределены рабы; но, я думаю, что, взяв их общее число по всем отраслям производства, их никак нельзя считать меньше, чем троих на каждого афинянина или метека, в возрасте, позволяющем ими пользоваться. Вернемся к тем частным случаям, о которых было сказано раньше, и вспомним, насколько был всеобщим при всех формах владения обычай пользоваться ими таким способом: гражданин, который получал от государства пособие, представлял как доказательство своей абсолютной бедности тот факт, что у него нет ни одного раба, которого он мог бы использовать в своей работе. Взяв за основание число граждан и метеков, внесенных в списки при переписи, т. е. приблизительно 30 тысяч, мы будем иметь 90 тысяч рабов для всех видов производства и торговли, для всех видов морской и флотской службы, будь то работа в афинской гавани или плавание по заграничным портам.
Таким образом, мы можем считать 175 тысяч рабов взрослых и годных для службы, например от 12 до 70 лет. Сюда нужно прибавить детей и стариков. Но вперед уже заметим себе, что обычные законы, применяемые при исчислении населения, не могут быть применены полностью к рабскому населению. Состав и сумма рабов пополнялись не только рождением, но, главным образом, покупкой. Этот исторический факт великолепно согласуется с другим фактом, что предметом этой торговли были в гораздо большей степени мужчины, чем женщины. Во всяком случае, не следует слишком преувеличивать численную разницу между этими двумя полами и, как следствие редкости браков между ними, – малое количество детей. Если женщины редко применялись на производстве, они, наоборот, в гораздо большей степени, чем мужчины, как я, надеюсь, доказал это, были заняты в домашнем обиходе. Допустим, что на каждую семью афинянина или метека для домашней службы требовалась только одна женщина; мы получаем 30 тысяч и 10 тысяч исключительно только для различных работ в деревне, в мастерских или в мелкой торговле. Конечно, это не будет означать 40 тысяч браков, так как хозяева – это можно видеть у самого Ксенофонта – находили, что когда рабы вступают в сожительство, это создает больше неудобств, чем выгод, и разрешали это только при известных условиях. Но, принимая во внимание общую испорченность языческих нравов и неизбежную вольность поведения афинских рабов, лишенных всех природных прав, чего можно было требовать от простых женщин, которым отказывали в понятии достоинства, считая его привилегией свободных! Таким образом, дети у рабов были уже не так малочисленны, как можно было бы об этом думать: доказательство – завещание Ликона и особенно завещание Аристотеля, распоряжение которого я приводил раньше. Обобщая все это, я думаю, что число детей у рабов в тех пределах, которые я указал для количества женщин, не могло быть много ниже числа детей, рождающихся у свободных. Какую же приблизительную цифру можно назвать? Во Франции на 10 миллионов населения мы получаем (по данным 1842 г.) 7127606 взрослых (от 12 до 70 лет), 2562237 детей моложе двенадцати лет. Если применить эту пропорцию к Аттике, то на 40 тысяч мы могли бы ожидать детей моложе 12-летнего возраста немногим более 29 тысяч. Признаем, что затруднения при заключении союза, обычные условия рабства, та беспорядочная жизнь, которую оно влечет за собой, уменьшают это число на целую треть; мы будем иметь 20 тысяч детей, которые следует прибавить к найденным уже нами 175 тысячам; итого всего 195 тысяч моложе 70 лет. Что касается стариков, то закон народонаселения нам дает пропорцию 1:32, т. е. немногим больше 6 тысяч.
