— Можно было сложить все в чемодан, — сказал он. — Представь себе мальчика с коробкой для дамской шляпки. На нас будут коситься в порту. — Он легонько постучал пальцами по боковой стенке комода, тревожно взглянув на дверь. Низкий корабельный гудок слышался через каждые пару минут, и от шума у мистера Робинсона раскалывалась голова.
— Скоро отходим, — сказал Эдмунд.
— Ты вполне можешь подняться наверх без меня, — подчеркнул мистер Робинсон. — Если, конечно, хочешь понаблюдать за отплытием. Я ведь тебе не нужен?
— Не нужен. Но я хочу, чтобы ты был со мной. Хочу видеть, как Европа исчезает вдали у нас за спиной. Мне кажется, стоять на палубе в одиночестве — дурной знак. Да и потом — без тебя я нервничаю. Ты это знаешь. Никак не привыкну… — Он развел руками, как бы показывая, что не может даже подыскать слов для описания своего положения. — Ко всему этому, — сказал он наконец.
Мистер Робинсон кивнул.
— Что ж, хорошо, — произнес он с улыбкой. — Если это для тебя так важно, пойдем вместе. Вот только надену пальто.
Эдмунд широко улыбнулся. Он обладал непревзойденной способностью убеждать и, одерживая верх даже в подобных пустяках, чувствовал громадную власть над людьми.
На палубе дул довольно сильный ветер, и поскольку многие пассажиры решили остаться внизу, не пришлось бороться за место у перил. В любом случае палуба первого класса была отделена от палубы третьего, и это позволяло свободно гулять по ней или отдыхать в шезлонгах. За кормой растянулся порт Антверпена, и, казалось, тысячи людей суетятся там, работают, перемещаются, встречают или провожают с растерянным видом близких.
— Там было хуже, чем в Париже, правда? — заметил Эдмунд, застегнув из-за ветра пальто.
— Где?
— В Антверпене. Париж мне понравился больше. Нам там было веселее.
— Это потому, что Париж по-настоящему романтический город — так, по крайней мере, говорят, — улыбнулся мистер Робинсон. — Уверен, что в мире найдется мало городов, способных с ним в этом соперничать. Я где-то читал, что после смерти хорошие американцы попадают в Париж.
Эдмунд засмеялся.
— А ты один из них? — спросил он. — Хороший американец?
— Безусловно, одно из двух, — ответил мистер Робинсон. — Либо хороший, либо американец.
Сзади налетел внезапный порыв ветра, и мистер Робинсон, рефлекторно выставив руку, схватил дамскую шляпку, которую чуть не сдуло за борт — в воду. Он взглянул на добычу и с изумлением обнаружил у себя в руках синий капор, а обернувшись, увидел женщину, которая стояла в нескольких шагах и сжимала руками голову, с которой только что слетел убор.
