), и, чтобы достоверно описать его похождения, обратился к профессионалам. Через знакомого полицейского вышел на Коротышку Хорхе, отсидевшего за свою долгую жизнь не меньше двадцати пяти лет в различных тюрьмах. Он-то и снабдил меня нужной информацией, и даже устроил рандеву с подлинным мошенником – мне пришлось задавать ему вопросы с повязкой на глазах, но зато книга получилась великолепной.
Коротышка Хорхе обитал в Нью-Йорке, и я, позвонив своему адвокату, узнал, что могу покинуть Вашингтон: в число подозреваемых я не входил, а значит, мог свободно передвигаться. Да и какие, собственно, подозреваемые? Ведь Филиппа и Джинджер, по официальной версии, никто не убивал!
Я заказал билет на ближайший рейс и под вечер был в Нью-Йорке. Вернувшись домой, первым делом бросился на поиски старых записных книжек, в одной из которых и должны находиться телефон и адрес Коротышки Хорхе. Обращаться к помощи знакомого полицейского я не рискнул – к чему ему знать о том, что я снова хочу выведать кое-что у представителей криминального мира?
Нужная книжка обнаружилась на дне ящика, набитого ненужными бумагами, и я тотчас набрал нью-йоркский номер. Трубку сняла супруга Коротышки и сообщила мне, что ее супруг находится в больнице – ему позавчера удалили желчный пузырь. Переполошившись (у Коротышки Хорхе обнаружили рак, а значит, мне лучше поторопиться!), я отправился в госпиталь «Гора Синай», где, однако, узнал, что навестить мистера Гарсиа сегодня уже нельзя – нужно дождаться следующего дня.
Ночью я не сомкнул глаз. Ворочался в постели и думал о том, что Джинджер мертва. То и дело плакал, вспоминая слова телевизионной сплетницы. Сердце мое разрывалось от любви и ненависти к бедной девочке. Так же, наверное, любил ее и Филипп. И точно так же ненавидел.
Еле дождавшись утра, я снова отправился в госпиталь. Коротышка Хорхе, насколько я помнил, был чрезвычайно алчным субъектом, и теперь, с учетом его серьезного заболевания, у него без проблем можно будет купить информацию.
Коротышка заметно изменился – казалось, еще больше съежился, заметно похудел, облысел. Он был удивлен, увидев меня, и я, не ходя долго вокруг да около, объявил ему, что мне требуется его помощь.
Пришлось выслушать долгий слезливый монолог больного о его несчастной судьбе, о том, что ни молитвы Деве Марии, ни походы к колдуньям не принесли избавления от недуга, а также заявление о том, что на лечение уходят все его капиталы, скопленные в течение многих лет непосильным трудом. Если учесть, что Коротышка Хорхе всю жизнь промышлял кражами и обманом, то его дефиниция насчет «непосильного труда» представлялась весьма забавной.
