- Ваша жена у меня, - сказал он.
- Да, - сказал я, - неужели?
- Она любит меня, мы очень друг друга любим, и она хочет жить со мной... - Он замолчал. Он был, как потом объяснила Наташа, дикий человек, прямо из шатра. Он, наверное, предполагал, что я стану плакать, закричу, упаду и умру.
- Сейчас проверим, - сказал я. - Дайте мне Наташу. - Послышались звуки возни, может, борьбы.
- Я сейчас приеду, - сказала Наташа сердито.
- Только, пожалуйста, без цыган, - сказал я. И стал пить Cote du Rhone, что и делал до того, как позвонили эти двое бесноватых. Одновременно я смотрел музыкальные клипы. Тогда была модна Рита Мицуко и только поднималась Патрисия Каас. Обе девочки мне нравились.
Она приехала часа через два, сердитая. Села, не раздеваясь, в пальто с большими плечами, на наш металлический «шоффаж» (железный электро-обогреватель с кирпичами внутри) и сказала:
- Ну, что скажешь?
Я выпил вина и пожал плечами:
- Он же сказал, что ты будешь жить с ним в таборе. Собирай вещи в табор.
- Дай вина! - сказала она. Я налил ей вина. Бывают моменты, когда неуместно читать лекции об опасности алкоголизма.
- Я не знаю, как я в это вляпалась, - призналась она, выпив. - Ты уехал, вот я и сорвалась.
- Ты что коза или корова, что тебя надо пасти и привязывать?
- Да, и коза, и корова, - сказала она. - И хуже. Не надо было оставлять меня одну. Я поеду, - она встала. - Он меня ждет. Я скажу ему, что не буду с ним. Я завтра приеду.
Я дал ей уйти. Назавтра она приехала, и несколько дней мы прожили тихо, занимаясь нестрастной, но близкой до кровосмешения любовью, как сестра и брат. 25 марта мне приснился сон, от которого я испустил дикий крик и проснулся в ужасе. Проснулась и Наташка и стала успокаивать меня. Приснилось же мне вот что: на черной школьной доске мелом нарисован поясной силуэт Дьявола - рога, абрис лица, шея. Я взял губку и стер силуэт. За это он облил меня огненной водой, и я проснулся в ужасе. Подобные вещи не снились мне ни до этого, ни после.
30 марта меня разбудил телефонный звонок. Было восемь утра.
- Мсье Савенко? - спросила меня мелодичным голосом женщина. - Вас беспокоят из Госпиталя Бога (Hotel du Dieu). Ваша жена у нас, она только что пришла в себя. Она хочет вас видеть.
- Что с ней? Мадам?
- Ее доставили к нам с многочисленными ранениями острым предметом в лицо. Еще у нее перелом руки и пальца. Поспешите. Мы находимся рядом с Notre-Dame de Paris...
Дальнейшее записано по свежим следам еще в 1992 году и опубликовано в виде главы книги «Убийство часового». Глава называется «И Дьявол плеснул в меня огненной водой». Там скрыто имя преступника по общему согласию моему, Наташи и музыкантов ресторана «Балалайка» - свидетелей того, как цыган Прокоп, разъяренный тем, что Наташа не ушла к нему, нанес ей шесть ударов отверткой в лицо. Один удар пришелся в висок, я видел, как в глубине раны пульсировала страшно оголенная артерия, два удара в щеку, пробившие щеку насквозь, оказались не страшны, также как и удар под нижнюю губу, но вот два, казалось бы, мелких колотых удара чуть ниже левого глаза частично парализовали лицевые мышцы левой половины лица. Помню, что подумал я, когда узнал о парализованной половине лица: «Вот и допрыгалась девка со своими страстями!» Подумал уже как бы со стороны.
