приехавших проститься, было человек триста. Кроме того, город был наводнен операми в штатском. Процессия дошла до школы, и там мы стали рассаживаться в автобусы. Гроб поместили в специальный мертвецкий автобус. Я опять сел в «Волгу», Каспаров - в свой внедорожник. Милиция дала процессии зеленый свет. Везде были расставлены машины ГИБДД, они перекрывали движение. Впереди ехал начальник ГИБДД. Молчаливо доехали до кладбища. Журналисты российских и особенно иностранных изданий, десятки телекамер. На кладбище выяснилось, что могила находится в километре от ворот. Мы пересели в малые автобусы, а большинство пошли пешком. Кладбище было все белое, в отличие от тревожного черно-белого города.
Добрались до заснеженной аллеи на дальнем краю кладбища. Гробовщики вынули гроб (гробовщики все были бритоголовые и одеты были в черные «бомберы». Правда для скинов они были староваты, лет по тридцать пять-сорок пять. «Бомберы» и лысые бошки, видимо, был их особый кладбищенский стиль). Могила уже была вырыта и зияла свежей мерзлой глиной. Гробовщики поставили гроб на табуреты. Опять прощались. Мы с Кас-паровым скромно стояли в толпе. Нацболы положили Юре в гроб партийный значок и нацбольс-кую tee-short. Гробовщики забили гроб. Ужасные звуки. Подняли гроб и понесли его к могиле. Привычно на веревках опустили гроб в могилу. Присутствовавшие бросали по очереди комья мерзлой земли на гроб. Сделал это и я, бросил комок мерзлой земли, земля стучала Юре в крышку: «Бах! Бах!»
Прощай, товарищ! Затем гробовщики стали лопатами яростно заваливать гроб. Торопясь. Чуть прибили лопатами холмик. Стали класть на него венки. Ушел от нас Юра Червочкин.
Когда мы медленно ехали на кладбищенском автобусе по кладбищу, я стоял, прижавшись к заднему стеклу автобуса. Кладбище оживляло немыслимое ни в одной стране зрелище. Из засад, от могильных плит отделялись и выходили «опера», мужчины, одетые в темные джинсы, лыжные шапочки, морды большие и сытые. Были среди них и несколько женщин. Сливаясь на главной аллее, опера постепенно образовали толпу. Когда автобус застревал в сугробах, они приближались к нам. Я думал, кто из них нанес удары бейсбольной битой по голове нашему товарищу? Кто убил его? Дело в том, что в тот роковой вечер Юра расклеивал листовки, призывающие жителей Серпухова приехать 24 ноября в Москву на Марш несогласных. Он заметил, что его преследуют люди. Он успел сделать три звонка по мобильному телефону, все - нацболам, в том числе и его подруге Ане Плосконосовой, успел сказать, что за ним идут сотрудники РУБОПа, среди них те, кто его уже допрашивал. Через сорок минут после этих звонков Юра был найден у конфетной фабрики без сознания. С проломленным черепом.
