У меня был, как полагается, мой канцелярский стол, а к середине его был приставлен еще один обшарпанный канцелярский стол - для приема посетителей. Они, неуклюже двигая стулья, уселись. Дышали как паровозы. С обоих лил пот, с русого, как русалка, Непомнящего и с ржаного блондина Коноплева... Тек по лбу, по щекам. «Вот - психопаты, -подумал я с досадой, - сейчас мне придется их успокаивать».
- Инициатором разрыва был Александр Гельевич, - начал я терпеливо. - Да-да. Он заявил, что якобы нацболы украли у него двести пятьдесят рублей, часть выручки от продажи его книг, находившейся в железном ящике в большом зале. Когда я напомнил ему, что ключи от нашего помещения имеются и у электриков, и у газовщиков ЖЭКа, потому неразумно обвинять в краже нацболов, Дугин потребовал исключения из Партии четырех товарищей, они якобы грубо с ним разговаривали. Среди перечисленных был и мой личный охранник. Я сказал, что отказываюсь исключать из Партии людей на основании недоказанных подозрений, даже если исключения требует мой друг и один из основателей Партии. То есть я принял сторону активистов Партии...
- Можно их исключить, а потом принять, - сказал Непомнящий.
- Нельзя, Саша, - сказал я. - Мы исключаем только за предательство. Потом, Дугин развел тут торговлю своими книгами, в храме. Я возражал против продажи книг в штабе политической организации, потому что это создаст нездоровую атмосферу. Вот и создалась такая атмосфера.
- Вы должны с ним встретиться, - вздохнул Коноплев.
- Я уже с ним встречался, - сказал я.
- И что? - вопросил Непомнящий. Вид у него был как у молящегося Дугину фанатика. Мол, что же сказало божество?
- Я предложил ему, что я отдам пропавшие деньги и мы забудем историю. Он не захотел. Требовал исключения. Я не мог ему сделать такой подарок: принести в жертву четырех активистов. Более того, я уверен, что он разыграл всю эту историю, чтобы уйти от нас. Его «Введение в Геополитику» выдержало два издания, в немецких газетах Дугина называют аналитиком, представляющим официальную доктрину Генштаба РФ, которую он же и сформулировал. Вот так, и не больше, и не меньше. Дугина понесло. Голова закружилась, он решил, что НБП ему не только не нужна сегодня, она ему мешает. Вот он и придумал предлог, чтобы покинуть нас.
Ой, как они мне не верили! Непомнящий глядел на меня, страдальчески сморщившись. Они заливали меня своими сомнениями еще довольно долго. Пытались напугать меня своим выходом из Партии. В результате лишь добились того, что убедили меня в своей слезливой ненадежности.
