А Дарвин заразил друзей-математиков своей новой страстью - ловлей жуков. Он так увлекался во время охоты за ними, что однажды, уже держа в каждом кулаке по жуку, вдруг увидел третьего и решил поймать и его. Чтобы освободить руку, юноша, недолго думая, сунул зажатого в кулаке жука себе в рот. Резкая жгучая боль от едкой кислоты, выпущенной жуком, значительно обогатила познания начинающего натуралиста о повадках жесткокрылых. Но, к сожалению, от неожиданности он лишился сразу всей добычи. («Удивительно, какое неизгладимое впечатление оставили во мне многие жуки, пойманные мною в Кембридже. Я могу восстановить в памяти точный вид некоторых столбов, старых деревьев и береговых обрывов, где мне удалось сделать удачные находки...»)
Самым большим другом Дарвина в Кембридже стал выдающийся ботаник профессор Генсло. Ботанику на богословском факультете не преподавали. Они встречались и беседовали в свободное время, совершая долгие прогулки по живописным окрестностям городка. («Эти экскурсии были восхитительны!»)
Прогулки стали такими частыми, что кумушки прозвали Чарлза «Тот, кто ходит хвостом за Генсло». Беседовали они во время этих прогулок обо всем на свете. Генсло был не намного старше Дарвина - ему исполнилось 32 года, но студенты говорили о нем со священным ужасом: «Он знает все!»
Как истинный энциклопедист, молодой профессор с одинаковым увлечением и глубоким знанием рассуждал не только о ботанике, но и о насекомых, химии, геологии. Он стал идеалом для Дарвина. («Его главный талант состоял в искусстве выводить заключения из продолжительных детальных наблюдений».)
Кроме того, сближала их и одинаковая религиозность. Хотя, пожалуй, и тут Чарлзу было чему позавидовать и поучиться у нового мудрого друга. Однажды Генсло оказал ему, что был бы страшно расстроен, если бы изменили хоть одно слово в каком-нибудь из религиозных догматов. К счастью, к опровержению научных заблуждений и пересмотру устаревших гипотез набожный профессор относился куда более терпимо.
Этому периоду своей жизни Дарвин дал двойственную, противоречивую оценку: «Три года, проведенных мною в Кембридже, были - в отношении академических занятий - настолько же полностью затрачены впустую, как и годы, проведенные в Эдинбурге и в школе...» Но с другой стороны: «В целом три года, проведенные мною (в Кембридже), были самыми радостными годами в моей счастливой жизни: здоровье мое было тогда превосходным, и почти всегда я пребывал в самом лучшем расположении духа».
