Для французских производителей зерна главная угроза исходит не из Америки, а из Восточной Европы. Французы привыкнут есть рогалики из украинской пшеницы — если не захотят увидеть два миллиона украинцев, живущих в Париже. Все это верно не только для сельского хозяйства, но и для всего остального. Либо жители Западной Европы привыкнут покупать продукцию, которую может изготовлять Восточная Европа (закрыв свои собственные предприятия, производящие эту продукцию), либо жители Восточной Европы миллионами двинутся на запад в поисках более высоких заработков.
Прежний Советский Союз был обществом, высоко оснащенным наукой, способным делать самое изощренное вооружение — запустившим вдвое больше космических ракет, чем Соединенные Штаты. Все эти инженеры и ученые не исчезли. Уже есть американские компании, организовавшие инженерные группы в Санкт-Петербурге и Москве, которыми можно управлять из Калифорнии или Массачусетса с помощью электронной связи. Русские физики могут превосходно преподавать в американских университетах, и теперь десятки их претендуют на профессорские должности, когда на них объявляются конкурсы. Зачем платить американскому доктору физики (Ph. D) 75 000 долларов в год, если можно нанять в прежнем Советском Союзе лауреата Нобелевской премии за 100 долларов в месяц? Заработная плата ученых уже начала реагировать на этот более дешевый источник высококвалифицированной рабочей силы.
В каждой социальной системе есть вещи, которые она делает хорошо, и вещи, которые она делает плохо. У коммунизма была плохая экономика, но хорошая школьная система. Там верили во всеобщее образование и пытались осуществить этот идеал. В ряде стран оно строилось уже на весьма прочном основании (например, в Венгрии), а в ряде других (скажем, в Китае) оно прививалось к культуре, уже высоко ценившей образование (такова была конфуцианская культура). В любой коммунистической стране вы найдете лучшее образование, чем у ее соседей. На Кубе образование лучше, чем в Латинской Америке. В Китае образование лучше, чем в Индии. Если говорить о формальном образовании, которое можно получить в школе, то в Восточной Европе такое образование, возможно, лучше, чем в Западной Европе. Гражданам бывших коммунистических стран недостает еще конкретных навыков работы и умения играть в капиталистические игры, как это умеют делать в Западной Европе, но они этому научатся.
Предположим, что мы подробно проэкзаменуем всех выпускников средних школ Америки, проверив их уровень образования, а затем проведем такой же экзамен в прежнем коммунистическом мире (насчитывающем 1,9 миллиарда человек). Много ли окажется среди этих последних тех, кто сдаст экзамен с лучшими оценками, чем средний выпускник американской средней школы? Ответ будет, по существу, — «бесконечное множество», сотни миллионов людей знают больше среднего американца.
