Когда 1 марта на заседании парижских секций Интернационала [74] Варлен предложил действовать более активно, чтобы привлечь на свою сторону эту организацию [75], он сделал при этом следующее пояснение:
«Члены этого Комитета, которые не внушали нам доверия, теперь устранены и заменены социалистами, которые хотят иметь в своей среде четырех делегатов в качестве связующего звена между ними и Интернационалом».
Но в составе Центрального комитета было мало членов Интернационала: Авуан-сын, Асси, Журд и Варлен [76].
Перед выборами в Коммуну, которые должны были состояться 22 марта, Центральный комитет узнал, что мэры и депутаты Парижа также обсуждают вопрос о выборах. К тому же версальское правительство доверило мэрам округов [77] временное управление Парижем. Среди парижских депутатов был и Клемансо. Признавая муниципальные требования парижан, он отрицал право Центрального комитета представлять Париж и хотел убедить версальское Собрание удовлетворить требования парижан.
Споры с мэрами и депутатами затягивались. Луи Блан, возвратившийся из Лондона для участия в переговорах, говорил:
«Мы, законные представители, не можем пойти на соглашение с повстанцами. Мы хотим, конечно, предотвратить гражданскую войну, но не хотим стать вашими помощниками в глазах всей Франции».
Версальское Собрание было, разумеется, враждебно Парижу и отнюдь не спешило предоставить ему муниципальные свободы, которых он требовал.
Тем временем сама жизнь заставила Центральный комитет продолжать выполнять свои обязанности.
марта он назначил день выборов, а также принял ряд постановлений правительственного характера относительно свободы печати, соблюдения прелиминарного мирного договора и упразднения постоянной армии. Форты Иври, Бисетр, Монруж, Ванв и Исси были заняты федератами. В этот день еще можно было занять форт Мон-Валерьен, имевший огромное военное значение и оставленный по приказу Тьера. Но, к несчастью, этого не сделали, и когда на следующий день, 21 марта, федераты явились, чтобы занять форт, там уже были версальцы.
марта Центральный комитет национальной гвардии объединился с Комитетом республиканской федерации [78] и принял устав, которому предшествовала следующая декларация:
«Республика является единственно возможной формой правления; вопрос о ней не подлежит обсуждению.
Национальной гвардии принадлежит неограниченное право избирать всех своих начальников и сменять их, как только они утратят доверие своих избирателей, но лишь после предварительного расследования во имя соблюдения справедливости».
