В силу непреодолимого хода событий рабочие оказались вооруженными. Надо было по крайней мере обезвредить их ружья.
Уже два месяца крупная буржуазия выжидала своего часа. Плебисцит показал ей, что этот час настал. Трошю держал в своих руках Париж, а крупная буржуазия с помощью духовенства держала в руках Трошю; это было тем легче, что он считал себя ответственным только перед своей весьма странной совестью, которая имела еще более темные и извилистые закоулки, чем кулисы какого- либо театра. Он верил в чудеса, но он не верил в подвиги. Он верил в небесные легионы, но не в земные. Вот почему с 4 сентября он считал своим долгом обманывать Париж, рассуждая таким образом: «Я сдам тебя, но для твоего же блага». После 31 октября он уверовал в свою двойную миссию. Он возомнил себя архангелом Михаилом, спасителем гибнущего общества».
28 ноября генерал Трошю патетически восклицал: «С верою в бога вперед на защиту родины!» В действительности же он помышлял не столько о борьбе с пруссаками, сколько о подавлении парижских рабочих. Он собирался организовать, так сказать, комедию обороны.
В тот же день, 28 ноября, генерал Дюкро, командующий второй парижской армией, заявил:
«Я вернусь в Париж только победителем или погибну. Вы, может быть, увидите, как я паду сраженный, но никогда не увидите моего отступления. Не останавливайтесь тогда, а отомстите за меня. Итак, вперед! Вперед, и да хранит нас господь!»
Речь шла о том, чтобы подготовить вылазку в направлении Шампиньи. Но Дюкро возвратился в Париж, и он не погиб и не оказался победителем. Он оставил на поле боя 8 тысяч человек и вернулся в Париж побежденным. Так обнаруживалась беспечность, бездарность и предательство штаба, который не доверял народу и не хотел бить врага с помощью народа.
После этой пресловутой вылазки генерала Дюкро Трошю с легким сердцем в течение двадцати дней почивал на лаврах. Он использовал это время, чтобы распустить и оклеветать батальон стрелков Бельвиля, ибо в нем было слишком много горячих голов, а также для того, чтобы опозорить 200-й батальон.
Наконец 21 декабря правительство решило вспомнить о пруссаках. Мобили департамента Сена были брошены без пушек на Стен и Ле-Бурже. Они были встречены сокрушительным огнем артиллерии. Успех при Ла Виль-Эврар не был закреплен и использован. Национальные гвардейцы почти без всякого прикрытия в течение двух дней выдерживали на плато Аврон огонь 50 орудий. После того как многие гвардейцы были перебиты, генерал Трошю вдруг обнаружил, что эта позиция не имеет большого значения, и приказал оставить ее.
