В самом деле, 13 октября был отбит Баньё; более решительная атака позволила бы взять и Шатильон, но у Трошю не оказалось резервов. 21 октября наступление на Мальмезон обнаружило слабость вражеского окружения. Но генерал Дюкро, который руководил операцией, ввел в бой только 6 тысяч человек, дав таким образом пруссакам возможность отразить нападение и даже захватить две пушки.
Таков был план генерала Трошю, который изображал все эти операции как удачные разведки, восхваляя в то же время великолепную оборону Шатодена и спекулируя на депешах Гамбетты, вылетевшего 8 октября в провинцию для организации обороны.
24 октября газета «Combat» опубликовала ужасную новость: «Базен собирается сдать Мец и начать переговоры о мире от имени Наполеона III; его адъютант находится в Версале». Генерал Трошю, председатель «правительства национальной обороны», тотчас же опроверг «столь гнусное» сообщение и заявил: «Базен, этот славный воин, непрестанно тревожит осаждающую армию блестящими вылазками». Это было 27 октября.
29 октября штаб Трошю возвестил о взятии Ле-Бурже. Но в течение всего дня солдаты оставались без продовольствия и без подкреплений под огнем пруссаков, которые на следующий день вновь заняли Ле-Бурже, захватив в плен и его защитников (1600 человек).
31 октября на Париж обрушилось сразу три удара: потеря Ле-Бурже, капитуляция «славного» Базена, которого генерал Трошю так защищал за три дня до того, и прибытие Тьера. При известии о предстоящем подписании перемирия в Париже произошли манифестации, участники которых кричали: «Долой Трошю! Не надо перемирия! Да здравствует Коммуна!»
Действенная оборона была возможна, ибо в Париже имелось 246 тысяч мобилей и моряков, 7500 офицеров и 125 тысяч национальных гвардейцев, готовых к наступлению, а также к обороне. Трошю же спрашивал: «Где взять тысячу артиллеристов?» На этот вопрос историк Коммуны Лиссагарэ ответил позднее следующим образом:
«В каждом парижском механике сидит артиллерист Парижской Коммуны. Париж изобиловал инженерами, техниками, мастерами, бригадирами, из которых можно было создать нужные кадры. В Париже имелось, буквально было под руками, все необходимое для победы».
Но «правительство национальной обороны» думало только о капитуляции, и приезд в Париж Тьера предвещал скорое заключение перемирия. В самом деле, одно извещение, подписанное Жюлем Фавром, весьма ясно говорило об этом:
«Г-н Тьер прибыл сегодня в Париж и тотчас же отправился в министерство иностранных дел. Он представил правительству отчет о своей поездке. Благодаря сильному впечатлению, которое произвело в Европе сопротивление Парижа, четыре великие нейтральные державы – Англия, Россия, Австрия и Италия – пришли к единому решению.
