Отец всегда выступал за самые дорогостоящие школы, «дабы возвысить себя в глазах общественности и обзавестись нужными связями» – или, если вы спросите мое мнение, дабы вращаться в кругу столь же странных людей. В школах для мальчиков, на площадке для игры в регби товарищам прощаются многие недостатки, а в школах для девочек, к сожалению, помнят всё.
Девочки не прощают.
Сполоснув руки, я принялась разглядывать ногти, проверяя, не облупился ли лак, и тут в зеркале сбоку надо мной отразилось знакомое лицо.
В плане социальной иерархии Бобси в школьные годы стояла чуть ниже меня, поскольку от нее всегда несло карандашными стружками и кошачьей мочой.
– Привет, Бобси! – воскликнула я. Шерсти на ее одежде не было, а в ушах сверкало по бриллианту.– Как поживаешь?
– Мелисса, как я рада! У меня все хорошо, спасибо.
Ее голос звучал ровнее, чем прежде, как будто его немного подшлифовали. Возможно, дело было в том, что Бобси теперь не орала на лошадей. В волосах у нее я заметила «товарный знак» (наша учительница по домоводству миссис Маккиннон всегда твердила: у каждой истинной леди непременно должен быть изысканный товарный знак) – это была заколка, но не дешевая подделка, по каким в школьные годы мы все сходили с ума, а явно настоящая, от Шанель.
Я сглотнула, сожалея, что не надела туфли понаряднее.
Бобси ослепительно улыбнулась:
– А ты ничуть не изменилась. Все та же сексапильная Дынька. Ну, как ты?
– Отлично,– безапелляционно заявила я.
В школе меня все называли Дынькой – наверное, потому, что я всегда была в теле.
Понятия не имею, чем занималась Бобси, но проблем, схожих с моими, у нее, судя по всему, не было.
– Ты все еще в той юридической компании? – спросила она.
– Э-э… Нет. Оттуда я ушла.
Туда я пошла сразу после колледжа; это было мое первое место работы из шести. Как только я приводила дела фирмы в порядок, меня незамедлительно сокращали. По мнению Нельсона, винить мне следовало только себя: когда трудишься с чрезмерным рвением, сразу выясняется, что людей в конторе слишком много. К тому же, как утверждает мой сосед, я совсем не умею плести интриги и отличаюсь излишней обходительностью.
Бобси вопросительно подняла, брови:
– Серьезно?
– Если честно, на сегодня у меня вообще нет работы,– сказала я в порыве хмельной откровенности.– Не поможешь что-нибудь подыскать?
– Бедняга! – сочувственно произнесла она.– Гм… А чем именно ты хотела бы заниматься?
– Да чем угодно…– Я секунду поразмыслила и добавила: – Главное, чтобы было увлекательно.
