- Вы хотите сказать, - запинаясь, проговорил Линьков, - что он действительно...
Шелест кивнул, задумчиво, почти угрюмо глядя на чертеж.
- Именно это я хочу сказать, - пробормотал он. - Хотя и не могу в это поверить! Психика не срабатывает... - Он замолчал, смущенно усмехаясь и покачивая головой.
Линьков ошеломленно смотрел то на Шелеста, то на чертеж, то на хронокамеру.
Борис Стружков, с которым он еще вчера говорил, отправился в прошлое?..
Прямо отсюда вошел в хрононамеру, как в такси, и поехал? Поэтому такая подставка, наверное... хотя нет, подставка не имеет отношения к делу, раз она осталась... А Борис Стружков исчез... постепенно растаял... вернулся в двадцатое мая... Но ведь нет сейчас никакого двадцатого мая, оно прошло, исчезло, сейчас двадцать четвертое, а двадцатое... вернуться в двадцатое да это же невозможно! Существует только "сейчас", а "вчера" безвозвратно осталось позади! "Психика не срабатывает! - повторил он про себя слова Шелеста и усмехнулся. - Действительно: ни в какую не срабатывает психика, вопит во весь голос, сопротивляется! Нельзя в прошлое! Его нет! Нельзя, чтобы Земля ходила вокруг Солнца. Я своими глазами вижу, как Солнце крутится вокруг Земли!"
Видимо, лицо Линькова выражало полнейшую растерянность, потому что Шелест, взглянув на него, сумрачно усмехнулся.
- Тоже не можете свыкнуться? - сочувственно сказал он.
Линьков почему-то застеснялся и от смущения выпалил неожиданно для самого себя:
- Скажите, а вы уверены, что это... - Он запнулся, но все же докончил:Ну, что это не мистификация?
Шелест удивленно и неодобрительно покачал головой.
- Какая же мистификация? Вот ведь! - Он показал на чертеж. - Вы, конечно, не разбираетесь, но это - решение проблемы. Блестящее решение! Никогда бы я не поверил, что это можно сделать за один вечер. К тому же Стружков - экспериментатор. Если б это был теоретик... Левицкий, например... Нет, все равно и Левицкому пришлось бы повозиться... - Он шумно отодвинул табурет, встал. - Нет, все верно, без обмана, чего уж! Только рано это, слишком рано, вот беда!
- Рано? - удивился Линьков. - Вы имеете в виду - рано для науки?
- Что наука! - сказал Шелест, - Для людей слишком рано! Не готовы они к этому!
- Вы считаете, - осторожно начал Линьков, -что это может иметь большое практическое значение? В каком смысле?
- А пес его знает, в каком смысле! - сердито ответил Шелест. - Что мы с вами можем знать, если стоим у самых истоков? Пользы я, честно говоря, от этого никакой не усматриваю. В таком виде, в каком оно есть сейчас, это открытие, конечно, великое, но пустое! Бесполезное! А вот вреда оно может наделать, если попадет в руки дуракам или мерзавцам - это уж точно! Ну, что вы на меня так смотрите? - Он вдруг усмехнулся, почти весело. Мне-то, во всяком случае, придется несладко. И старику нашему. Затаскают ведь нас по инстанциям! Начнут допытываться, что да как, а главное - какие могут быть последствия? А я почем знаю, какие могут быть последствия? Да любые, в зависимости от характера воздействия.
