– Хи-хи-хи, – мрачно произнес Федор.
Кащей протянул руку к ватрушке и замер, увидев краем глаза идущих к дому людей.
– Смотри-ка, – воскликнул он, – к нам цыгане шумною толпой.
Федор вздрогнул, резко повернулся и пролил немного чая из кружки на пол.
– Опять?! – воскликнул он. – Мы ж еще с их прошлого визита не все дыры залатали и не все бреши заделали! Вот ведь зачастили-то по наши души, окаянные! Сейчас как нагадают неприятностей на сто лет вперед – хоть вешайся!
Дворовые забегали, закрывая окна и двери. Прислуга завела гавкающих собак в конюшню – чтобы лошадей не стало меньше, кто-то унес самовар и посуду, несколько человек забрали стол и стулья, и только объевшийся сметаной кот остался лежать на крыше сарая. Недосягаемый как дворовыми, так и пришлыми, он лениво повернулся на другой бок и приоткрыл один глаз, интересуясь, что за шум-гам начался там, внизу, в бесполезно-суетливом мире людей.
– Идешь в дом? – спросил Федор.
– Меня цыгане не пугают, – ответил Кащей. – Они год от года одни и те же страшилки рассказывают, у них репертуар не менялся со времен царя Гороха.
– Старые плохие новости от повтора лучше не становятся, – возразил Федор, – мне их мрачные предсказания как ножом по сердцу, я теряю покой и живу в ожидании неприятностей. А ведь мог бы жить и не тужить.
– Я останусь, – ответил Кащей. – Должны же они у кого-то выманить денежки перед тем, как убраться отсюда? Да и присмотрю заодно, чтобы они не унесли чего лишнего.
– И не жалко тебе отдавать честно заработанное жалким обманщикам?
– Смотря, что и как набрешут. За хорошую фантазию не грех монеткой обрадовать.
– Ну, как знаешь, – кивнул Федор и с напускным равнодушием – мол, что нам каких-то двести загребущих цыган во дворе собственной усадьбы… вот если бы хан Мамай прошел с войском, тогда дело серьезное, – вошел в дом и закрыл за собой дверь. Глухо стукнул засов, и цыгане могли попасть в избу, разве что применив таран или разобрав стену по бревнам. Но профессионалы обмана не любили выполнять тяжелую физическую работу без особой необходимости. Поэтому они не стали атаковать закрытые двери и окна усадьбы, а разбрелись вокруг нее в поисках домашней утвари и живности, позабытой прислугой в недавней суете. Однако местные жители, наученные горьким опытом прошлых встреч с представителями кочующего народа, не оставили на дворе ни кола, ни мочала. Искомое цыганами словно прибрал к рукам прошлый табор, настолько во дворе оказалось чисто и пусто.
